Психология зла. Почему человек выбирает темную сторону

Кантор и коллеги применяют гуманистический подход, не обвиняя людей за педогебефильские импульсы (в отличие от действий в соответствии с этими импульсами), относя эти стремления к биологии. Основные исследования Кантора показывают, что с наличием педогебефилии связаны неожиданные физические характеристики. Они включают:

1. Рост. Обнаружилось, что педогебефилы в среднем на 2 см ниже непедогебефилов[204].

2. Ведущая рука. Среди педогебефилов в три раза чаще встречаются левши[205].

3. Коэффициент интеллекта. У педогебефилов коэффициент интеллекта обычно ниже[206].

4. Нейронные связи. У педогебефилов в среднем меньше серого вещества и развиты другие нейронные связи[207]

.

Что общего у этих характеристик? Предполагается, что они по большей части определяются до рождения[208]. Схожим образом считается, что сексуальная ориентация людей (включая педогебефилов) закладывается до рождения. Кантор объясняет: «Похоже, что, когда эти люди видят ребенка, это запускает в них сексуальные инстинкты вместо инстинктов заботы».

Это верно не только для педогебефилов, то же самое выявилось и в ходе сравнения насильников, совершающих сексуальные действия с детьми, с другими насильниками. В метаанализе 2014 года Кристиан Джойал и коллеги обнаружили, что «насильники, совершающие сексуальные действия с детьми, в целом демонстрируют больший нейропсихологический дефицит, чем люди, совершающие сексуальное насилие по отношению к взрослым/сверстникам»[209]. Это значит, что мозг людей, практикующих сексуальное насилие над детьми, работает иначе, чем мозг других сексуальных насильников. В том же ключе исследователи обнаружили, что коэффициент интеллекта насильников над детьми в целом ниже, чем коэффициент интеллекта тех, кто насилует взрослых. В частности, было выявлено: чем умнее насильник, выбирающий детей, тем старше его жертвы. Это значит, что те, кто злоупотреблял совсем маленькими детьми, имеют самый низкий коэффициент интеллекта.

Конечно, среда, в которой развивается человек, тоже важна. Сексуальные преступления педогебефилов против детей коррелируют со многими социальными факторами, включая низкие межличностные навыки, изоляцию, низкую самооценку, страх отвержения, неуверенность в себе, чувство собственной несостоятельности и недостаток знаний о сексе[210]. Большинство этих характеристик социально обусловлены, это переживания, которые сильно связаны с воспитанием и другими средовыми обстоятельствами.

Но похоже, что в споре «природа или воспитание» воспитание связано лишь с проявлением педогебефилии (с совершением противозаконных действий по отношению к детям). Иными словами, то, как человека воспитывают, может повлиять на его способность контролировать эти импульсы, но это мало соотносится с тем, будут ли его изначально привлекать дети в сексуальном плане. Кантор утверждает: «Даже педофилам, которые никогда не совершают преступлений, требуется подавление импульсов и контроль над ними на протяжении всей жизни»[211]. Умение подавлять и контролировать импульсы, возможно, отчасти является результатом лучшей работы мозга и хорошего воспитания, а также социальной поддержки в старшем возрасте.

Учитывая относительно скромные исследования на данную тему, похоже, что педогебефилия — склонность, с которой человек рождается, и это желание, возможно, нельзя излечить. Это также значит, что, если кого-то сексуально привлекают дети, эту парафилию, вероятно, не получится предотвратить с помощью воспитания или социализации (в отличие от действий в соответствии с этими импульсами). Каковы же последствия таких фактов для лечения?

Призыв к гуманизации

Гадая, каково быть педофилом, психолог Дженни Хутепен расспрашивала этих людей об их жизни и в 2016 году опубликовала результаты бесед[212]. Она обнаружила, что многие педофилы, которых она опросила, «боролись с признанием педофильских интересов в раннем пубертате и в результате переживали психологические трудности». Кроме того, исследовательница узнала, что «многие совершали сексуальные преступления в отрочестве, когда еще только осознавали свои чувства»; она утверждает, что это, возможно, происходило отчасти из-за отсутствия распознавания ранних факторов риска и уместного вмешательства.

Автор рисует размытый портрет педогебефилов, с которыми она беседовала, и заканчивает статью предположениями, что нужно сделать, чтобы помочь людям с подобными наклонностями. Ее главный посыл: «Риск преступлений может быть снижен, если мы сделаем тему педофилии более открытой и обеспечим социальную поддержку и контроль для педофилов».

Если эти интересы врожденные, а генетика не подвластна контролю человека, как мы можем называть их злодеями? И как нам помочь тем, у кого есть такие сексуальные предпочтения?