Психология зла. Почему человек выбирает темную сторону

Химическая кастрация — способ лечения педогебефильных мужчин (обычно тех, кто уже совершил преступление), который подразумевает регулярные инъекции антиандрогенных препаратов. Эти лекарства временно лишают человека сексуального влечения, и эрекция становится практически невозможной. В одних странах химическая кастрация является опциональным наказанием, в то время как в других (в Польше, Индонезии, Чехии, Австралии, Корее и некоторых штатах Америки) ее можно потребовать для осужденных сексуальных преступников. Именно принудительное использование этих препаратов было широко раскритиковано по гуманитарным причинам. Кроме того, как утверждают психиатры Дон Грубин и Энтони Бич, «врачи должны избегать роли агентов социального контроля»[217].

Но на самом базовом уровне помогает ли кастрация? Исследования, посвященные физической и химической кастрации, демонстрируют многообещающие результаты. Врачи в Германии и Чехии утверждают: те, кто выбрал физическую кастрацию добровольно, отмечают позитивный эффект и находят, что так им легче контролировать свои импульсы[218]. Сторонники химической кастрации также заявляют, что видят положительный результат[219]

, однако некоторые исследователи, включая Александру Льюис, советуют нам относиться к таким данным с осторожностью. В 2017 году, проведя обзор научной литературы по химической кастрации сексуальных преступников, Льюис обнаружила, что, хотя в целом наблюдалось снижение влечения и сокращение действий в соответствии с влечением, проведенные исследования были недостаточно качественными, чтобы делать однозначные выводы[220].

По мнению терапевта Фреда Берлина, некоторым людям с педогебефилией может помочь химическая кастрация, но он предупреждает, что «текущие данные показывают, что это происходит, только когда препараты принимаются добровольно». Он напоминает, что «сейчас не существует лекарств, которые способны изменить сексуальную ориентацию; фармакологическое лечение может лишь снизить интенсивность неприемлемых сексуальных импульсов. От педофилии нельзя избавиться наказанием или разделаться с ней в судебном порядке. Это в той же мере проблема общественного здравоохранения, как и уголовного правосудия»[221]. Парафилии «живут» в голове, а не в гениталиях или гормонах. Медицинская интервенция не лечит педогебефилов, она может лишь повлиять на интенсивность их влечения.

Еще один спорный подход к снижению вреда подразумевает использование заменителей настоящих детей. Что, если человек с педогебефильскими тенденциями сможет удовлетворить свои потребности, не вредя ребенку?

Существует много способов, как это можно реализовать, и все они глубоко неприятны большинству людей. Например, производство порнографии с взрослыми, которые выглядят как дети или подростки. Другие методы вообще не предполагают участие людей, вместо них можно задействовать сексуализированных, нарисованных с помощью компьютера детей или хентай (японское порноаниме), реалистичных кукол-детей для секса или роботов-детей для секса, изготовление которых планируется уже в недалеком будущем.

На данный момент в большинстве стран мира правила, касающиеся непристойных изображений, ограничивают или запрещают легальное распространение таких материалов. Например, в 2017 году мужчина из Великобритании пытался ввезти куклу-ребенка для секса, и судья решил, что подобные предметы являются непристойными и, следовательно, запрещены к ввозу[222].

«Фальшивые дети» могут служить заменителями настоящих детей, снижая вред для общества и позволяя педогебефилам жить более осмысленно и нравственно. Но также есть возможность, что те люди, кто пользуется такими вещами, станут считать свою болезнь нормой и решат перейти к реальным преступлениям. Это соответствует тому, как мы в целом понимаем порнографию. Владение куклой-ребенком для секса в некотором отношении схоже с просмотром детской порнографии. А из предыдущих исследований мы знаем, что просмотр детского порно является фактором риска для вовлечения в преступный контакт с детьми. Итак, куклы-дети для секса могут стимулировать педогебефилов и склонить их к преступлениям. Еще один возможный исход: это не приведет ни к каким изменениям. Учитывая скудность наших знаний, все названные альтернативы равновероятны. Поэтому принимать решение об уместном лечении по-настоящему трудно, а значит, существует насущная потребность в исследовании этих вопросов.