Птенцы велосипеда

Утром ей позвонил мужчина, представившийся Альберто, старшим сыном Джакомо Тоцци. Звонок стал для Виолы полной неожиданностью: семья Тоцци была в курсе отношений Джакомо с проституткой из массажного салона, они знали, что Виола даже посмела родить ему дочь. Скандалы Джакомо с женой остались в прошлом, теперь она, как и ее дети, просто делали вид, что Виолы с Ноа не существует. Поэтому, когда внезапно Альберто выразил желание познакомиться с маленькой сестрой, Виола едва смогла подобрать слова для ответа. Альберто назначил точный день и час, тем самым подтверждая, что фраза «на следующей неделе» в их случае – это не просто обычный для итальянцев способ отложить нежеланную встречу на неопределенный срок.

Виола понимала, что будет волноваться все эти оставшиеся до знакомства дни. Ноа обрадовалась – для нее любые новые люди это радость и возможность поболтать всласть. Лучше вытряхнуть из головы дурацкую мысль «а вдруг Ноа ему не понравится?» Сын Тоцци предельно ясно выразил, что желает общения лишь со своей малолетней родственницей, и ни в коем случае не с самой Виолой, но это неважно. Важна возможность для Ноа обрести еще кусочек семьи.

Хлопнула дверь, в гостиную вошел Давид, сбросил мокрую футболку и надел свежую, из только что поглаженной стопки. Протопал в кухню, вынул из морозилки новую бутылку льда.

– Будешь обедать?

– Не-а. Мы перекусили пиццей, сейчас поедем купаться.

– В такую жару? – удивилась Виола.

Она все никак не могла вытравить из себя привычку бояться солнца: в Израиле им пугали на каждом шагу.

Ветер задувал в дом острый запах розмарина с подоконника, и от этого маслянистого аромата нагретый воздух комнаты еще больше густел.

Давид пожал плечом, направился к выходу. Виола догнала его в дверях, прижалась сзади.

– Что такое? – он осторожно пытался вывернуться из ее рук.

– Просто так… Обнять нельзя? – улыбнулась Виола, потом вздохнула: – У Ноа теперь есть брат. Еще отец и ты. А у тебя – только я. И я переживаю.

Давид развернулся, посмотрел ей в глаза, свел светлые брови.

– Мам. Я справлюсь. Не переживай, я ни у кого ничего не буду просить. Я добьюсь всего сам. Чего ты вдруг?

Виола закусила дрожащую губу, глядя на хмурого сына. Ну вот, испортила настроение своим нытьем… Она улыбнулась, взъерошила ему волосы надо лбом, он сердито мотнул головой, глянул в зеркало, пригладил челку обратно.

– Когда ты волнуешься или сердишься, то сопишь, как бурундучок.

– Что это «бурудочок»? – озадаченно спросил Давид.

Виола расхохоталась и звонко поцеловала его в веснушчатый нос.

***

Летом хорошо просыпаться на рассвете, когда остывшая за ночь земля больше не источает жар, занавески колышет серый ветерок, а на небе гаснут последние звезды. Приятно идти сонным по прохладной плитке на кухню за водой, зная, что сможешь вернуться в постель, уютно свернуться и поспать еще, сколько захочется.

С улицы доносились голоса. Давид отодвинул полупрозрачную занавеску и едва не подавился водой: разве это сегодня?! Он поспешно отступил, молясь, чтобы его не заметили. Хотя вряд ли… Фаладжи занята перетаскиванием чемоданов и неприлично шумной для полпятого утра болтовней с друзьями, а Мартино занят Фаладжи.

Блеклые краски затянутого неба делали яркую Рашель какой-то тусклой, обычно звонкий смех казался сдавленным и неестественным, словно его глушила сухая вата облаков.

Две машины были нагружены доверху, даже на крышу какие-то парни приматывали сумки, из окон торчали руки и головы, Рашель не успевала отвечать на шутки. Видно, друзья-студенты намеревались продолжить проводы и в стенах аэропорта.

Мартино, сунув руки в карманы, стоял под деревом, на границе света и тени. Давид видел, что он смотрит на сборище под окнами и губы у него шевелятся. Сам с собой, что ли, говорит? Вдруг ужасно захотелось позвать его, но как представишь, что все обратят на Давида внимание… Да и вообще, он изначально не понимал, какого хрена Мартино влез в это – надо быть круглым дураком, чтобы не понять, чем все кончится. Пусть теперь расхлебывает сам! Но повернуться и пойти спать, действительно оставив Мартино одного, он не мог. Будто взгляд из окна может как-то помочь. Но все же…

А ведь Мартино, скорее всего, и не подойдет к ним, к Рашель – мало кто знал, что они с ней встречались. Если это так можно назвать…

Наконец, пытка кончилась и машины уехали. Давид в ту сторону не смотрел, только слышал удаляющуюся музыку и шум моторов. Он поплотнее задвинул занавеску, хотя Мартино его бы все равно сейчас не увидел, даже если бы Давид из окна радужный флаг вывесил.