Птенцы велосипеда

Давид отвернулся и уселся на пол под подоконником, прижавшись к стене, словно солдат, укрывающийся от обстрела. Хлопка ворот все не было… Он решился выглянуть еще раз. Мартино обнаружился на качелях в кольце Ларго. Выйти к нему? Но бесполезно, он, скорее всего, в наушниках. «В любой непонятной ситуации слушай музыку» – негласное правило пятнадцатилеток. И что сказать? На язык просилось «Мартино, ты идиот». Не очень-то по-дружески. Нет, лучше и не говорить, что видел всю сцену, не смущать его. Потому что – это же стремно, когда кто-то видит тебя таким, пусть даже и друг…

Солнце уже начало жарить сквозь тучи. Улица окончательно посветлела. Наконец, Мартино поднялся и побрел к воротам. Хлопнула дверь.

Давид лежал в кровати и пялился вверх. Висюльки над головой расплывались в глазах пятнами. Вообще-то понятно, почему в некоторых странах закон запрещает отношения до восемнадцати лет. Вот поэтому. Дети не должны такое чувствовать.

Как взрослые терпят? Встречаются, расстаются – словно так и надо. Может, они как-то крепче? У них отрастает какой-то особый орган, выделяются антитела? Или нет?..

***

Давид вбежал в комнату с мобильником у уха, хлопнул лежащую на диване Виолу по колену и эмоционально потыкал пальцем в телефон. «Выписали», – шепнул он беззвучно. Виола подняла брови, широко улыбнулась, радуясь его радости.

– Va bene, mamma verra a prenderti[1], – и сунул телефон в карман.

– Ох, – всплеснула руками Виола, – я же машину в ремонт отвезла!

Давид жалобно смотрел на нее, Виола лихорадочно размышляла что делать. Рикардо в такое время на работе, послать такси как-то безлико. Оставалось только одно. Конечно, неудобно, но, в конце концов, за спрос денег не берут. Заодно можно проверить кое-что…

Массимо открыл дверь, улыбнулся. Виола, не входя в квартиру, объяснила ему ситуацию.

– Конечно, никаких проблем, – кивнул он. – Это же совсем недалеко.

Виола поехала с ним. Посылать Виетти одного забирать незнакомого парня – неудобно. Хорошо бы, конечно, и Давида взять – все-таки Алессандро именно его друг, но тогда запросится и Ноа. Неизвестно еще, в каком мальчик состоянии и как воспримет приехавший по его душу цирковой балаган…

Але стоял в тени большого платана, прислонившись к спилу широкой ветви. Виола невольно подумала, что на белой футболке останутся пятна сока. Вот так, со стороны, он казался ломким, хрупким. Не только потому что еще больше похудел. Он смотрел вниз, лишь изредка вскидывая взгляд на проезжающие машины. Неуверенно нахмурил брови, глядя на Виолу в окне. Она помахала ему рукой, Але шагнул ближе. Виола не смогла удержаться, выскочила из машины и обняла его, крепко и коротко. Алато замер, словно не зная, как следует реагировать.

– Запрыгивай, Давид уже тебя ждет. – Она старалась не смотреть на него, чтобы не смущать еще больше. – Как хорошо, что уже все позади… Тебе что-нибудь нужно? – все же не выдержав, обернулась назад Виола. – Может, воды?

Алессандро защелкнул ремень и поднял глаза.

– Нет. Спасибо.

Массимо тактично молчал, ни одним жестом не выказав ни удивления, ни брезгливой жалости. На фоне темно-серых сидений машины стало видно, какой мальчик бледный. Черты лица заострились, Алато стал еще красивее, как бы кощунственно это ни звучало. Белые пластыри на руке смотрелись вызовом, притягивали взгляд, как и сероватые полосы заживающих синяков на запястьях.

До самого дома ехали в молчании, Массимо негромко включил радио со старыми итальянскими песнями. В открытые окна бил теплый ветер с запахом пыли и отцветающих лип.

Подойдя к воротам, Виола увидела на балконе синьору Риччи, которая средь бела дня зачем-то поливала цветы. Циновка за велосипедом Фаллани подозрительно подрагивала. Их с Массимо разговор явно не остался неуслышанным… Давид уже ждал на лестнице. Виола задержалась возле дверей Виетти, чтобы еще раз поблагодарить за любезность и дать мальчикам возможность нормально поздороваться друг с другом.

Массимо проводил их глазами, вздохнул и взъерошил ладонью волосы.

– Подростки…

– Да, – слегка улыбнулась Виола.

– Все сложно, а? – улыбнулся в ответ Массимо.

– Сложнее, чем кажется, – вздохнула она.

Он присел на балюстраду и посмотрел наверх, в угловатый кус неба. Виола устроилась на своем стуле, достала сигареты.

– До такого у меня, конечно, не дошло, но я лет в шестнадцать надрался от обиды на бабушку, – усмехнулся Виетти. – Толком не помню, из-за чего. Но я пошел в бар. Было даже интересно, что со мной будет. Просто пил стакан за стаканом без перерыва, пока… – он потряс головой. – В общем, подвига не вышло, трагического героя – тоже. Было стыдно, это хорошо помню.

– И больше вы не пили? – рассмеялась Виола.

– Так – нет. Да и бестолку же: протрезвеешь, а проблемы те же, еще и с процентом. – Массимо посмотрел на нее, помолчал. Потом спросил: – Виола… можно я буду называть тебя на «ты»?

– Конечно, можно.

Проверка удалась.

***