Читаем Птицы в мифологии, фольклоре и искусстве полностью

«Жил-был старик со старухою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идет просвирня, спрашивает: что они так плачут? Старики начали пересказывать: „Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком“» (и т. д.). «Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала? Она пересказала ему всё горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идёт поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил? Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги порвал».

А второй вариант сказки написан белым стихом (по-видимому, её рассказывали нараспев) и начинается так:

Как у нашей бабушки в задворенкеБыла курочка-рябушечка;Посадила курочка яичушко,С полки на полку,
В осиновое дупёлко,В кут под лавку.Мышка бежала,Хвостиком вернула —Яичко приломала!


А дальше все повторяется, как в предыдущей сказке, только там участвуют поповы дочери, попадья и поп. Как можно видать, в этих сказках полностью отсутствует их первоначальный смысл и утрачены многие существенные детали: нет золотого яичка, дед с бабой не пытаются разбить яичко сами, да и курочка может не быть рябой; от тюркской сказки осталась только мышка. Эти сказки лишены сколько-нибудь значительного смысла, и их содержание можно охарактеризовать словами: много шума из ничего. В примечании к этим сказкам (там же: 454) сообщается, что известно еще 11 русских вариантов, 11 украинских, 4 белорусских и много у других народов Советского Союза. Сравнительный анализ этих вариантов — интересная тема для филолога.

Большинство других сказок о курах не претендует на многозначительность.


* «Кот, петух и лиса». У одного старика были кот и петух. Однажды, когда петух был дома один, явилась туда лиса и стала петь:

Кикереку-петушок,Золотой гребешок!Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.


Петушок выглянул, а лиса схватила его и утащила. Тащит его, а петушок кричит: «Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, в далекие страны, в чужие земли, за тридевять земель, в тридцатое царство, в тридесятое государство. Кот Котович, отними меня!». А в другом варианте этой сказки петушок кричал:

Котик-братик,Несет меня лисаЗа темные леса,За высокие горы,
В тёмную нору!


Услыхал кот голос петуха, догнал лису, отбил петуха и отнес домой. Но лисе удалось во второй и третий раз выманить петуха. Но на третий раз кот не услыхал криков петуха, и съела лиса петуха за ельничком. В этой сказке петух, в отличие от того, что было сказано о нем выше, оказался очень простоватым.


* В более героической роли выступает петух в сказке «Лиса, заяц и петух». Жили по соседству заяц в лубяной избушке и лиса в ледяной. Весной ледяная избушка растаяла, и лисица попросилась жить у зайца. Заяц ее пустил, а она зайца выгнала. Стал заяц просить помощи у других зверей, но ни собака, ни медведь, ни бык не смогли выгнать лису. Потом появился петух с косой, подошел он к избушке и запел: «Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!». Пришлось ему трижды пропеть эти слова пока лиса послушалась, а когда она вышла, петух зарубил ее косой и стал он жить-поживать вместе с зайчиком. Следует заметить, что образ петуха с косой совершенно фантастичен; кроме того, чтобы успешно действовать косой, петух должен держать ее обеими лапами; очевидно, он напал на лису с воздуха.


* «Медведь и петух». У одного мужика были вол, баран и петух. Понадобились ему деньги, и он решил продать вола и барана на бойню, а петуха зарезать, испечь с его мясом пирог и продать. Узнав об этом, все трое убежали в лес, построили там избушку и стали жить вместе. Подошел к избушке медведь и захотел их съесть. А петух запел: «Куда-куда-куда! Да подайте мне его сюда; я ногами стопчу, топором срублю! И ножишко здесь, и гужишко здесь, и зарежем здесь, и повесим здесь!». Медведь испугался, убежал, упал от страху и умер.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология