Публикации в журнале «Нева»

Далее события, как и положено в фольклоре, развивались с легендарной скоростью. Александр, будучи студентом, узнал семейную тайну и поклялся отомстить за поруганную честь матери. Он примкнул к студенческой террористической организации и взялся бросить бомбу в царя, которым к тому времени стал его отец. В качестве участника подготовки этого покушения Александр Ульянов был судим и приговорен к смерти. Накануне казни к нему приехала мать. Перед посещением сына, согласно легенде, она встретилась с императором, который будто бы согласился простить «своего сына», если тот покается. Как мы знаем, Александр Ульянов каяться отказался и был казнен.

Впрочем, если верить еще одной, столь же невероятной легенде, отцом Александра Ульянова был не император Александр III, а известный террорист Дмитрий Каракозов. Как известно, Каракозов был учеником Ильи Николаевича Ульянова. Их семьи жили в одном доме, и роман Каракозова с Марией Александровной Ульяновой в то время ни для кого не был секретом. Мальчик родился за четыре дня до выстрела Каракозова в Александра II. По рассказам современников, Илья Николаевич Ульянов его не только не любил, но даже не признавал своим сыном.

На рубеже XX и XXI веков страшный мотив террора стал доминирующим не только в официальном отражении реальной жизни, но и в городском фольклоре.

Осенью 1910 года на территории Удельного скакового ипподрома, что располагался на бывшем Комендантском поле, проходил 1-й Всероссийский праздник воздухоплавания. По программе один из первых русских авиаторов Лев Макарович Мациевич должен был совершить несколько показательных полетов. 24 сентября во время одного из таких полетов аэроплан Мациевича рухнул.

Между тем в Петербурге родилась любопытная легенда о гибели Мациевича. Будто бы ему, члену партии эсеров, незадолго до праздника воздухоплавания было дано задание: убить премьер-министра П. А. Столыпина, даже если при этом придется погибнуть самому. Согласно легенде, Мациевич отказался от роли камикадзе, после чего по указанию руководства партии эсеров ему тайком повредили самолет, который и «сломался в воздухе». Есть, правда, и другая версия той же легенды. Будто бы Мациевич сам покончил с собой после того, как отказался подчиниться партийной дисциплине.

5

Интерес фольклора к творческим личностям возрастал не в последнюю очередь в связи с ростом их общественной значимости. Например, имя поэта Ивана Семеновича Баркова гремело по всей читающей России. Его эротические, а порой и просто непристойные стихи ходили в списках. Запрет на их публикацию лишь подогревал интерес к ним. Известно, что Пушкин искренне ценил талант Баркова и откровенно мечтал о том времени, когда можно будет, не таясь, читать стихи поэта.

Согласно преданиям, именно этот великий похабник и замечательный поэт придумал знаменитую по своей лаконичности надпись к памятнику Петру I на Сенатской площади: «Петру Первому Екатерина Вторая». Будто бы за это императрица выдала ему сто целковых, что по тем временам было целым состоянием. Рассказывают, что через несколько дней друзья и собутыльники великого гуляки и пьяницы решили узнать, куда он собирается вложить такие немалые деньги. В ответ Барков торжественно продекламировал экспромт:

Девяносто три рублиМы на водку впотребли.Остальные семь рублей

Впотребли мы на б…

Об этой истории сохранилась и другая легенда. Будто бы в конкурсе на надпись к памятнику, объявленном Екатериной, действительно победил Барков. Но, учитывая специфичные особенности его личности, результаты конкурса решили не предавать огласке. Однако надпись использовали. Когда, к своему немалому удивлению, Барков увидел на пьедестале памятника Петру I хорошо знакомый родной текст, то тут же сбегал за кистью и краской и вслед за словами «Петру Первому Екатерина Вторая» приписал: «обещала, но не дала», напомнив таким откровенно двусмысленным образом не только об обещанном якобы гонораре, но и о личных качествах любвеобильной государыни. Похоже, он никогда себе не изменял.

Как утверждает фольклор, Барков покончил жизнь самоубийством. Говорят, при нем нашли записку: «Жил грешно и умер смешно». Согласно другой легенде, он умер от жестоких побоев в публичном доме. Можно только догадываться, кто и из-за кого избивал поэта. Перед смертью Барков успел произнести с горькой иронией ту же самую фразу: «Жил грешно и…». Но есть и третья, пожалуй, самая невероятная легенда, которая, впрочем, легко вписывается в причудливую канву непутевой жизни Ивана Баркова. Будто бы находясь в сильном опьянении, он пошел в отхожее место и не вернулся. Говорили, что там и утонул. Было ему всего тридцать шесть лет.

Особенно благоволил фольклор к скульпторам и архитекторам, не в последнюю очередь и потому, что их творчество было осязаемо, оно было на виду и, что называется, открыто для обсуждения. Легенды и предания рождались чаще всего из этого.