Пуговица Дантеса

– Ты ведь не в крепость меня везёшь, а, Константин Карлович? – пошутил Пушкин, когда полозья коснулись невского льда.

Но Данзас, продолжая хмуриться, шутку явно недооценил. Проезжая Дворцовую площадь, их сани разминулись с другими, в которых, как успел заметить Данзас, ехала Наталья Николаевна с детьми (семья возвращалась домой). «Было бы чудно, если б жена сейчас увидела Александра Сергеевича, – подумал секундант. – Глядишь, и не случится никакого поединка…»

Чуда не произошло. Близорукие глаза сыграли с Натали злую шутку – она не разглядела сидевших во встречных санях; Пушкин же в этот момент смотрел в другую сторону. Мимо проезжали знакомые – князь Голицын, барон Люцероде… Горожане возвращались с прогулки на Острова.

– Вы уже опоздали, мсье Пушкин, – крикнула, узнав Александра Сергеевича, дочь барона Люцероде.

– Нет, мадемуазель Августина, – засмеялся поэт, – не опоздал…

Мимо промчались сани с четой Борхов. «Секретарь Ордена Рогоносцев» с дражайшей супругой…

– Вот две образцовые семьи, – смеясь, сказал Пушкин, показывая глазами на Борхов.

– Почему две? – удивился Данзас.

– Ничего удивительного, жена живёт с кучером, а муж – с форейтором…

Минут через сорок прибыли в условленное место, почти одновременно с Дантесом и его секундантом. За густым кустарником нашли подходящую поляну. Когда туда шагнул Данзас, то провалился по колено. Пришлось спешно утаптывать площадку в двадцать шагов в длину (должны были быть соблюдены условия дуэли).

– Ну, закончили? – торопил Пушкин.

– Да, уже всё готово, – ответил Данзас.

Секунданты, отмерив нужное расстояние, бросили на утоптанный снег шинели, которым сейчас суждено было стать барьерами. Пушкин и Дантес встали каждый в пяти шагах от своего барьера, в руках пистолеты. Все условия соблюдены. Данзас махнул шляпой, поединок начался.

В отличие от Дантеса, продвигавшегося медленно, поэт быстро подошёл к барьеру, встал вполоборота и, подняв свой пистолет, начал целиться. Его противник повёл себя совсем по-другому. Сделав четыре шага, он, не доходя до барьера, выстрелил. Пушкин, словно подкошенный, упал лицом вниз.

– Кажется, прострелено бедро, – прохрипел он.

Секунданты кинулись к раненому, однако тот, открыв глаза, тихо сказал:

– Attendez! je me sens assez de force pour tirer mon coup…

Данзас заменил товарищу пистолет (дуло оказалось забито снегом).

Пушкин с трудом приподнялся на левой руке, прицелился и нажал на курок. Стоявший напротив вполоборота противник рухнул в снег.

– Bravo!.. – прошептал Пушкин, проваливаясь в беспамятство.