Пуговица-камея

– Я вам объясню дело. Этот Митчель находится в настоящее время в Нью-Йорке и собирается жениться на прелестной молодой девушке, и я думаю, что он убил Розу Монтальбан или Митчель, чтобы устранить ее, так как она выманивала у него деньги. У него же находится и ребенок.

Нейльи вскочил и некоторое время ходил взволнованно взад и вперед по комнате.

– Вы говорите, что дитя при нем?

– Да, вот ее портрет. – Барнес передал Нейльи снятую Люцеттой фотографию.

– Очень похожа, очень похожа, – пробормотал Нейльи и задумался.

– Вы говорите, что он убил Розу Монтальбан? – спросил он наконец.

– Да, я так думаю.

– Было бы ужасно довести до виселицы отца этого ребенка. Какой позор! Какой позор! Но правосудие прежде всего! – Он, казалось, больше обращался к самому себе, чем к Барнесу. Внезапно он обернулся к нему. – Я не могу назвать требуемого вами имени, – сказал он. – но я поеду с вами в Нью-Йорк, и если ваша история истинна, тогда я призову небо и землю на помощь правосудию. Нельзя позволить этому негодяю загубить еще одну молодую жизнь.

– Хорошо, – сказал сыщик, чрезвычайно довольный результатом своего визита. – Но одно еще, мистер Нейльи: что вы знаете о существовании второго Лероя Митчеля?

– Я никогда его не видал, но слышал о нем. Тут была какая-то тайна, в которую я не мог проникнуть, но предполагаю, что он любил ту же девушку. Во всяком случае, вскоре после ее смерти он потерял рассудок и находится в настоящее время в сумасшедшем доме. Он ничем не может нам помочь.

Сговорившись с Нейльи относительно их отъезда, Барнес вернулся в гостиницу, где его ждал Чамберс.

– Ну, – сказал сыщик, – что вы узнали?

– Ничего особенно удивительного; я только нашел второго Митчеля. Он находится в сумасшедшем доме за городом; тот, что на севере, и есть муж Монтальбан. Этот сошел с ума, потому что ему изменило его сокровище.

– Узнали ли вы имя молодой девушки?

– Нет, это было невозможно. Его так тщательно скрывают, словно это государственная тайна. Да, да, эти креолы страшно горды.

– Хорошо. Вы честно поработали. Вот вам сто долларов. Довольны вы?

– Вполне. Счастливо оставаться. Полчаса спустя Барнес получил телеграмму:

«Дитя найдено. Люцетта».

После обеда Барнес уехал в сопровождении Нейльи в Нью-Йорк, и в тот же вечер Митчель получил телеграмму:

«Осторожно! Барнес со старым Нейльи уехали в Нью-Йорк. Зефтон».

Прочтя это, Митчель оделся, закурил сигару и отправился со своей невестой в оперу.

XIV. Задержанная свадьба

Пока Барнес находится на юге, его шпионы в Нью-Йорке не узнали почти ничего нового, хотя это время ознаменовалось интересными событиями. Самым важным было назначение дня свадьбы Митчеля и мисс Ремзен на пятое мая – день, в который Барнес и Нейльи прибыли в Нью-Йорк.

Таким образом, судьба, по-видимому, угрожала Митчелю кризисом как раз в день его свадьбы. В Нью-Орлеане сыщик искал данных для обвинения жениха в ужасном преступлении. В Нью-Йорке прелестная девушка готова была произнести обет верности тому же самому человеку, а этот человек проявлял полнейшую беззаботность, как если бы ему не грозила никакая опасность, и считал свое счастье вполне заслуженным. Большой интерес вследствие последних событий представляет поведение Доры Ремзен в это время. Читатель, вероятно, помнит, как Рандольф пропустил удобный случай объясниться с молодой девушкой, как он предостерегал ее против Торе, и что его слова, как это часто случается, имели как раз обратное действие. Торе сделался не только частым, но и желанным гостем Ремзен. Рандольф замечал с возрастающей тревогой, что Дора всегда внимательно слушала его рассказы. Особенно же беспокоило его то, что несмотря на потраченные им труд и время, ему до сих пор не удалось узнать ничего, что говорило бы не в пользу Торе, и он принужден был сознаться, что его антипатия была вызвана простым предубеждением. Однако эта антипатия была очень велика и все возрастала, так что он наконец решился переговорить об этом с Митчелем. Он и сделал это однажды, когда комнаты Ремзен были по обыкновению наполнены гостями, среди которых находился и его соперник.

– Митчель, – начал он, – каким образом этот человек, черт его возьми, стал здесь таким близким другом?

– Дора, кажется, где-то его встретила. В чем дело?

– В чем дело? Можешь ли ты об этом спрашивать?

– Конечно, могу и снова спрашиваю: в чем же дело?

– Ну, тогда одно из двух, Митчель: или ты слеп, как крот, или ты видишь одну только мисс Эмилию. Разве ты не замечаешь опасности для младшей сестры?

– Нет, Рандольф, говоря откровенно, никакой.

– Как? Предположи только… предположи… что она влюбится в него и выйдет за него замуж.

– Ну, так что же?

– Право, ты заставишь лопнуть терпение даже у святого, говоря с таким спокойствием, как если бы речь шла о хорошем ударе на биллиарде, а не о том, что это дитя может достаться такому… ничтожеству.