Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь

Шепот трех пока что невидимых для моих глаз кукол плотным облаком окутал меня с ног до головы. С ужасом я почувствовала, что со мной происходит нечто невероятное – я как будто укорачивалась, тело быстро теряло теплоту и приобретало резиновую неживую упругость, глаза перестали закрываться, как я ни старалась опустить веки, равновесие терялось, и я прислонилась к невидимой стене, совершенно не ощущая ее холода одеревеневшей спиной.

– Готово! – донесся до меня голос Марианны. Потом я услышала, как она хлопнула в ладоши, и помещение озарилось приглушенным голубоватым светом.

Я наконец смогла разглядеть, что происходит. Первое, что поразило меня до глубины души, был вид моих трех кукол: они были прекрасны. Марианна (моя серая мышка!) была в черном бархатном платье, с высокой средневековой прической, в которой сиял рубин. Амелия, нежная, как дуновение ветерка, сверкала голубизной шифонового, расшитого синим бисером бального наряда; Эльвира напоминала экзотического махаона в своем красно-оранжевом убранстве. Словом, это были три светских дамы без малейшего следа от моих фломастеров или лака для ногтей. Их лица были серьезны, как перед важным событием. Но что стало со мной? Я не могла двигаться, не могла пошевелить губами, чтобы высказать им свое неудовольствие или задать вопрос. Я превратилась в глупого розового пупса и даже не могла моргнуть своими круглыми глазами.

– Чудесно, дамы! – вновь захлопала в ладоши Марианна. – Я ведь обещала вам новое развлечение!

Куклы (откровенно говоря, так я называла их по инерции) обступили меня.

– Мы назовем ее… э… – задумалась Марианна, – Люси. – И, словно прочитав мои мысли, добавила: – Знаю, знаю, что ее зовут не так, но разве ОНИ спрашивают у НАС наши истинные имена?..

Действительно, я ничего у них не спрашивала – их имена были написаны на коробках.

– А теперь тащите сюда лак для ногтей, фломастеры и клей! – скомандовала Марианна.

«О ужас! Что сейчас будет!» – подумала я, но не смогла вымолвить ни слова.

Что за работа началась! Тоненькой кисточкой Марианна подвела мне губы, потом Амелия фломастерами поставила на носу рыжие и зеленые веснушки, а Эльвира, намазав мою совершенно лысую голову клеем, прилепила на нее кусочки пакли.

– Теперь это настоящая Люси, – с удовлетворением оглядев работу, сказала Марианна. – Не стыдно взять ее с собою. Вы готовы, дамы?

Амелия и Эльвира, которые оказались на две головы выше, подхватили меня под руки, Марианна стала впереди, и мы двинулись по тонкой, неизвестно откуда появившейся узкой полоске света. Я увидела высокие, теряющие очертания где-то далеко вверху брусья, колонны и столбы. Они возвышались, словно небоскребы, несколько колонн заканчивалось перекладинами или же квадратными крышами. С некоторых крыш свисали невообразимых размеров полотнища с кистями по краям. Я поняла, что мы движемся среди огромных стульев, табуреток и столов, переходим границы гигантских комнат и темные провалы под ногами – всего лишь невидимые обычному человеческому глазу щели между досками паркета.

Наконец Марианна проскользнула в проем полуоткрытой двери (естественно, он выглядел настоящим ущельем), и, судя по влажному запаху и гладкому полу, мы оказались в ванной комнате. Неожиданно дверь заскрипела (этот скрип показался мне громом камнепада), и блеск кафельного пола ослепил меня – кто-то вошел в ванную и зажег свет, куклы едва успели перетащить меня под раковину. Огромные ступни в синих шлепанцах (такие шлепанцы были у мамы!) едва не раздавили нашу процессию. Сверху послышался шум водопада, сквозь который я различила звук голоса, сливающийся в один сплошной, похожий на звериный, рев. «Не могу больше!» – очевидно, мама произнесла нечто подобное, но до моего нового слуха донеслось «Э– а-у о-э!» Затем дверь резко захлопнулась, и нас снова окутал мрак.

Куклы почему-то не двигались дальше, они выжидали. Неожиданно отовсюду, словно на невидимых нитях, сверху стали спускаться разноцветные светящиеся шарики. Они беззвучно разбивались о кафельный пол и заливали помещение удивительно ярким пестрым светом. Я увидела, что это уже была не ванная комната, а бальная зала со множеством зеркал.

– Ну наконец-то! – выдохнула Марианна.

– Идут! – предупредила Амелия, и все три дамы, прислонив меня к колонне, присели в глубоком реверансе.