Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь

– Хотел бы я лежать тут, – заорал Бо. – Кра-со-та!

– Может, выйдем, побродим?..

Небо под нами действительно напоминало твердь. Казалось, что на этой гладкой площадке можно играть в гольф.

– Вначале выпьем кофе! – предложил Бо и протянул мне термос.

Вот молодец! Собираясь, он не забыл прихватить с собой не только термос с кофе, но и бутерброды. Завтрак в облаках – это было великолепно!

Через каких-нибудь пару часов мы расскажем об этом Джейку (если, конечно, Бо удастся нормально приземлиться). Но об этом пока думать не хотелось…

Над Гибралтаром «Сесна» снизилась, и под нами потянулась другая твердь – такая же зыбкая, как и воздух. Мне стало неспокойно. Бескрайнему водному простору не было конца. Я с любопытством поглядывал вниз. Море выглядело, как крашеный шифон: мелководье отливало желтизной, плавно переходящей в насыщенную лазурь, и все это пространство в свете солнца, казалось, было покрыто золотой сетью, равномерно колыхающейся на воде. Хребты рифов, кое-где выступающие над поверхностью, напоминали спины доисторических драконов.

Лицо Бо стало сосредоточенным, мотор покашливал. Мы летели все ниже.

– Бо, ты собираешься сесть на воду? – не выдержал я.

Он не ответил, даже не повернул головы.

«Черт с тобой, упрямый осел!» – подумал я и снова прикрыл глаза.

Не знаю, сколько прошло времени (я задремал), когда холодный воздух со свистом ворвался в кабину. Бо с силой толкнул дверцу с моей стороны и впился в мое плечо. Сперва я подумал, что он хочет удержать меня и не сразу сообразил, что рука – отталкивает.

– Майкл, старик, – веснушчатое лицо Бо было совершенно серым. – На тебе жилет… Прыгай!

«Сесна» стремительно шла вниз в полной тишине.

– Прыгай же, Майкл! – худосочная ручонка Бо налилась свинцом и заработала, как поршень. – Это – Средиземное… Берег где-то рядом. Мы все-таки долетели. И я… я выиграл пари…

Потом все разворачивалось стремительно и непоправимо. Я выскочил из кабины, как пробка, и полетел вниз, в золотую сеть, в обжигающую синеву. «Сесна» скользнула по косой, как ныряльщик, прыгающий со стартовой тумбы. Это я еще успел заметить, прежде чем надо мной сомкнулась водная гладь.

Потом, повинуясь инстинкту самосохранения, я, как паук, закарабкался вверх, ничего не соображая и яростно отгребая ногами и руками тонны воды. Ее было слишком много…

Когда меня вытолкнуло на поверхность и моя голова, как арбуз, беспомощно заколыхалась на воде, с «Сесной» все было кончено. Она бесшумно и жутко ушла под воду и, скорее всего, уже была глубоко подо мной, а золотая сеть моря вновь мерно колыхалась, ослепляя меня.

После первых секунд полного душевного ступора, во время которых я совершенно ничего не чувствовал, пришел страх. И я понял, почему для остроты восприятия в романах часто добавляют к этому слову другое – «нечеловеческий», ибо чувство, медленно восходящее во мне от кончиков пальцев на ногах, не имело ничего общего ни с чем, что мне приходилось переживать ранее. Страх сковал меня. Я висел на воде, как поплавок, и не парализованным оставалось только сердце, оно билось на всю вселенную и вздымало волну, как винт моторной лодки. По крайней мере, так мне казалось. На самом деле море было спокойным, теплым, погода – солнечной, ветра не было. Можно было подумать, что я заплыл сюда самостоятельно (плавал я неплохо) и в любую минуту могу повернуть на берег, на пляж, в сутолоку людских тел, в шумное курортное безделье… Но, как бы я ни вертел головой – во всем радиусе, который был доступен моему глазу, не было даже одинокого рифа. А еще я высматривал Бо Деррика, хотя это было бесполезно.

«Ты влип, парень, – сказал я себе. – Ты влип так основательно, как никогда. Что ты будешь делать? Дай подумать… Вариантов не много. Самый ненадежный: тебя спасут проплывающие мимо аборигены племени мумба-юмба, и ты станешь их белым королем. И второе: через два часа ты сойдешь с ума, через три – начнешь яростно грести к миражу, напоминающему берег с киосками «Пепси-кола», еще через час, просоленный и раскисший, отправишься к счастливчику Бо, который ждет от тебя обещанный ящик коньяка «Хеннеси», потому что пари он все-таки выиграл…»