Пульс за сто

Вскоре — не могу сказать когда, поскольку время вокруг явно остановилось — мы, наконец, ступили под своды Большой галереи. При виде этого чуда все страхи мгновенно растаяли. Передо мной вновь распахнулось пространство. Свет кадила не доставал до высокого потолка галереи, и потому складывалось впечатление, что ее чуть сходящиеся к верху стены уходят в бесконечность. После тесноты коридора широкая просторная галерея завораживала неземной красотой. Только ради того, чтобы оказаться здесь, стоило идти на все предпринятые мной ухищрения. Наслаждаться ее совершенством можно было бесконечно. Лишь одно побудило меня тронуться с места — осознание того, что снаружи, за невообразимой толщей камня, быстро темнеет.

Подъем по деревянному помосту, проложенному по полу галереи, дался куда проще. И вот я уже стоял в погребальной камере фараона. В углу возвышался пустой гранитный саркофаг. Находилась ли здесь когда-нибудь мумия Хуфу или нет — споры об этом не утихают до сих пор. В стенах виднелись отверстия тех самых загадочных шахт, что проложены из гробницы наружу. По одной из гипотез душа фараона находила через них свой путь к звездам. Да уж, кроме души, вряд ли что-то иное могло просочиться по столь узкому проходу.

В целом камера фараона производила весьма мрачное впечатление. Возможно, виной тому облицовка из черного асуанского гранита, резко контрастирующая с белыми известняковыми плитами галереи. Я снова почувствовал себя неуютно. Впрочем, стоило ли удивляться? Ведь я стоял в могиле. Эта мысль невольно заставила поежиться. Поэтическое настроение, овладевшее мной в галерее, окончательно улетучилось. Кажется, пора возвращаться. В конце концов, цель достигнута. Я — слава вовремя подвернувшемуся «гиду»! — все же побывал в самом сердце Великой пирамиды.

Вспомнив о старике, я обернулся и обнаружил, что кроме меня, в камере никого нет. Кадильница стояла на полу перед входом. Ее фитиль светил ровным в безветрии мира мертвых пламенем. Египтянин дал мне возможность в одиночестве прочувствовать атмосферу вечности.

Я окликнул его и немного подождал, но никто так и не появился. Может, он не только немой, но и глухой? Я взял кадильницу в руку, вышел из камеры и поднял ее на уровень глаз. Расступившаяся мгла выпустила из своих объятий только каменные стены.

— Эй! Где вы?

Ответом была тишина. Губы мгновенно пересохли. Что это? Какая-то шутка? Я прошел немного вперед и еще раз позвал старика. Безрезультатно. В голове принялись роиться неприятные мысли: «Куда он делся? Ушел? Но почему?! Решил, что я и без него смогу найти обратную дорогу? Поэтому оставил мне светильник? А сам? Он что, умеет видеть в темноте?»

Какими бы ни были ответы на все эти вопросы, их время придет позже. Сейчас надо торопиться. Если египтянин ушел, то недалеко. Догнать его будет нетрудно.

Крепко держа в левой руке кадильницу, я принялся спускаться вниз по галерее, невольно сдерживая свой порыв. Не хватало еще кубарем скатиться вниз к ее подножию. Меня не так волновали возможные увечья, как перспектива остаться в кромешной темноте.

Довольно быстро миновав галерею, я остановился и снова окликнул старика. Ответа не последовало. Непостижимо. Я осматривал камеру фараона минуты две, не больше. Если даже допустить, что египтянин сразу покинул меня, как он мог уйти так далеко вперед? Впрочем, он, вероятно, ходит по этим ступеням ежедневно и не нащупывает каждую из них ногой. Неужели мне не удалось хотя бы приблизиться к нему? Я шагнул вперед и всмотрелся в черноту коридора, который предстояло пройти. Как он движется там в сплошной темноте? Или у него есть с собой еще один светильник? В надежде разглядеть впереди хотя бы какой-то отблеск, я осторожно поставил кадильницу на пол и аккуратно прикрыл огонь ладонями. Возможно, я опустил их слишком низко. Пламя мигнуло и — погасло! Дикая паника мгновенно захлестнула меня. К счастью, я быстро взял себя в руки, вовремя вспомнив, что в кармане лежит зажигалка. Чтобы побороть подступивший приступ животного страха, я достал ее из кармана нарочито медленно. Настолько медленно, что мне достало времени заметить слабый рассеянный свет. Старик! Он близко. Однако источник света находился не прямо передо мной, а где-то сбоку.

Я аккуратно зажег фитиль, взял светильник в руки и сделал несколько шагов вперед. Из темноты показался еще один проход в каменных стенах. Он шел горизонтально в направлении, противоположном тому, в котором мне предстояло идти. Я замешкался. Пойти по проходу означало удаляться от выхода. Но что, если старик именно там, откуда идет этот слабый свет? В любом случае, он горит неспроста. Я свернул в проход, превозмогая новую волну страха. Разумная часть сознания рвалась к выходу, и я вполне понимал ее, но что-то подсказывало: выход из пирамиды лежит через этот проход.