Пульс за сто

— Нет уж, — Курт взялся за перекладину. — Теперь несколько поздновато.

— Вот это — здравая мысль, — Юрген взял его за руку. — Только я полезу первым, а ты подашь мне вещи.

Перебравшись внутрь, они прислушались. Кажется, их вторжение никого не вспугнуло.

— На всякий случай, лестницу разбирать не будем, — шепнул Юрген. — Просто положим у стены.

Полная луна светила столь ярко, что в дополнительных источниках света не было нужды. Юрген уверенно продвигался вперед по заранее разведанному маршруту.

— Ты не боишься наткнуться на какого-нибудь смотрителя? — спросил Курт.

— Нет. Несколько часов назад мы с ним мило побеседовали. Они не делают ночных обходов.

Курт почувствовал себя значительно увереннее.

— И как долго… — начал он, но тут же осекся. В кустах справа послышался неясный шум.

Юрген резко остановился.

— Они не делают ночных обходов, — язвительно прошептал Курт.

— Тихо! — одернул Юрген.

Некоторое время они стояли, замерев. В кустах снова послышался отчетливый шорох.

Юрген осторожно раздвинул ветки и выругался.

— Павлин. Я совершенно забыл о них. — Он недовольно посмотрел на внушительную птицу. — Мог бы и спать ночью.

До могилы Моцарта удалось добраться без новых приключений. Белый мрамор сиял в лунном свете. Курту показалось, ангел смотрит на них строго и с укоризной.

Юрген раскрыл принесенную сумку и принялся выкладывать на песок приготовленные инструменты[36].

— Без четверти двенадцать. Надо торопиться. Церемонию нужно провести в полночь или сразу после нее.

Курт с интересом следил за его действиями. Любопытство в данном случае пересилило страх. Проведя на песке круг, Юрген положил нечто в кадильницу и чиркнул спичкой. Курт почувствовал отчетливый запах.

— Что это? — спросил он.

— Ладан Меркурия.

Курт удержался от дополнительных вопросов, хотя эти слова ничего ему не говорили. Взяв кадильницу в руку, Юрген старательно обошел весь круг. Закончив процедуру, он достал из сумки моток белой тесьмы и выложил ею в стороне от круга большой треугольник. Следующим из сумки появился череп.

— Боже! — выдохнул Курт. — Настоящий?

— Понятия не имею. Взял у знакомого медика, так что вполне возможно.

Череп занял место в треугольнике. У подножия памятника Юрген установил небольшой столик, очертил на нем еще один треугольник и поставил в центр портрет Моцарта, а по бокам — две зажженные свечи. Их огни с непривычки показались Курту очень яркими.

— Не заметят? — забеспокоился он.

— Кто? Павлины? — Юрген посмотрел на часы. — Осталось несколько минут. — Он достал из сумки какие-то баночки, затем — внушительный жезл, и положил все это внутрь очерченного круга. — Соль, вода и ладан, — пояснил Юрген. Остановившись, он деловито оглядел дело своих рук. — Кажется, все. Иди сюда.

Встав в центр круга, Курт вновь почувствовал себя крайне неприятно.

— Помни, — прошептал Юрген. — То, что мы делаем, угодно Богу. Нам ничто не угрожает.

«Сомневаюсь», — подумал Курт, но промолчал.

Юрген внезапно чертыхнулся, выскочил из круга и поспешно бросился к сумке, укрытой в кустах.

— Что случилось? — забеспокоился Курт.

— Чуть не забыл, — вернувшись, Юрген протянул металлическую пентаграмму на шнурке. — Надень на шею.

Точно такая уже висела на груди Юргена. Курт последовал его примеру и все же спросил:

— А зачем это?

— Пентаграмма защитит, если что-то пойдет не так.

«Нам ничто не угрожает», — вспомнил Курт. Ему очень захотелось проснуться и узнать, что злополучный экзамен еще впереди.

— Внимание! — Юрген поднял руку и уставился на часы. Большая и малая стрелки готовились слиться на двенадцати.

— Что я должен делать? — спросил Курт.

— Как только наступит полночь, следи за мной и повторяй мои действия. Главный момент наступит, когда я погашу свечи. Мы должны опуститься на колени и скрестить руки на груди. Приветствуй духа, как будто видишь его. Книги говорят, в этот момент можно ощутить сильное чувство страха. Если так случится, не пугайся. Думай о том, что наша цель — благая, и все будет хорошо.

«Если так случится, — подумал Курт, — я наверное хлопнусь в обморок и уже ни о чем думать не смогу. Боже, если то, что мы делаем, противно тебе, прости нас, ибо не ведаем, что творим».

Маленькая стрелка на циферблате полностью скрылась в тени большой. Как только это произошло, Юрген медленно подошел к алтарному столу, окропил портрет Моцарта солью, водой и ладаном, после чего жезлом начертил в воздухе правильный крест. Курту показалось, что конец жезла оставляет в воздухе слабо заметный голубой след.

Взяв портрет в левую, а жезл — в правую руку, Юрген принялся пятиться вдоль очерченного круга. Курт после секундного замешательства сделал то же самое. Остановившись, Юрген поднял жезл над фотографией и изменившимся голосом произнес:

— Дух Иоганна Хризостома Вольфганга Теофилла Амадея Моцарта! Ответь правдиво на вопросы моих подданных! Беральд, Бероальд, Балбин! Габи, Габор, Агаба! Восстань, я заклинаю тебя и повелеваю тобой!

От этих слов Курта продрал мороз по коже.

«И это угодно Господу?!» — подумал он.