Пульс за сто

— Ну да, — в голосе хозяина казино послышалось легкое недоумение. Впрочем, он тут же спохватился: — Вам не о чем беспокоиться. Я вполне вас понимаю. В вашем состоянии должно быть совершенно невыносимо видеть рядом других людей, слышать их голоса, праздные вопросы и неудачные шутки. Для вас приготовлен отдельный стол. Американский, как вы любите. Крупье будет в вашем распоряжении ровно столько времени, сколько вы захотите.

Он вновь сделал приглашающий жест.

Анри успокоился. Конечно, Мишель не сказал Хаманну главного. Как он мог сомневаться в этом?

— Вы очень любезны, Дитер.

— О чем вы говорите, господин Ренье! Всегда рад быть к вашим услугам.

Стол отделили от основного зала массивным бархатным шнуром, висевшим на начищенных до блеска медных столбиках.

При их приближении еще один молчаливый человек бесшумно снял шнур с крюка и посторонился, освобождая проход.

— Вonne chance[42]. — Хаманн, не заходя внутрь, еще раз пожал Анри руку.

— Благодарю, — ответил тот, делая шаг к столу.

Медный крюк за его спиной глухо звякнул.

Анри подошел к рулетке.

— Доброй ночи, мсье Ренье, — приветствовал его крупье. — Меня зовут Поль, и я к вашим услугам.

Сев на высокий табурет напротив крупье, Анри протянул ему две пятисотфранковые купюры.

— Пожалуйста, по сто, — попросил он.

— Как вам будет угодно, мсье.

Крупье натренированным движением опустил деньги в прорезь на столе, одновременно поставив перед Анри стопку синих фишек.

Придвинув фишки, Анри погладил рукой великолепное зеленое сукно, настраиваясь на игру. Он с неудовольствием отметил, что привычное ощущение нарастающего азарта пока так и не пришло к нему. И это при таких-то ставках?

Может быть, не тянуть? Поставить всю стопку на цвет, чет-нечет или больше-меньше[43] — и через минуту ответ на интересующий его вопрос будет получен.

Анри машинально подравнял фишки в стопке. Нет, так нельзя. Весь его многолетний опыт игрока протестовал против того, чтобы передать право на решение своей судьбы теории вероятности, лишив себя права проявить собственное искусство в смертельной дуэли.

«Значит, ты все-таки хочешь выиграть?» — всплывшая из подсознания мысль смутила его.

«Нет, я просто хочу сыграть. В последний раз», — ответил он, тут же почувствовав, что ответ не очень убедителен.

Внезапно он разозлился.

«Какого черта? Приехал играть, так играй, а не философствуй!»

Анри поднял глаза на крупье, который терпеливо ждал, пока клиент свыкнется с обстановкой. Расценив взгляд гостя как готовность к игре, он взял в руку шарик и произнес фразу, слыша которую, Анри каждый раз чувствовал, что сердце его начинает биться чаще.

— Faites vos jeux[44].

Что ж, пора. Взяв стофранковую фишку, Анри задумчиво поглядел на поле рулетки.

Обычно он начинал игру со ставки «на черное», и в случае проигрыша методично повторял ее, каждый раз удваивая сумму. Это обеспечивало небольшой, но стабильный выигрыш. Ведь один и тот же цвет не мог выпадать бесконечно. Удваивая ставку, он рано или поздно не только отыгрывал проигранное, но и выигрывал ровно столько, сколько поставил в первый раз.

Большинство казино, хорошо зная об этом приеме, ограничивали размер максимальной ставки. У Хаманна, и это когда-то привлекло к его заведению внимание Анри, ограничений на максимум не существовало. Однако условие, которое сам Анри поставил сегодня перед собой… вернее, условие, сформулированное Мишелем и принятое им… существенно уменьшало шансы на победу при сохранении обычной тактики. Имея всего тысячу франков, Анри в случае неудачи мог удвоить первоначальную ставку лишь дважды. Таким образом, стоило одному и тому же цвету выпасть три раза подряд, и… далее оставалось надеяться только на слепую удачу.

Несмотря на это, Анри не стал изменять привычкам. Он поменял лишь цвет. Выбирать черное, играя на жизнь, показалось ему неуместным.

Заметив, что игрок положил фишку на поле с красным ромбом, крупье произнес традиционное «Les jeux sout faits?»[45]

— и начал игру.

Сделав ставку, Анри никогда не смотрел, как маленький шарик из слоновой кости накручивает круги по желобу. И сейчас, как всегда, он ждал характерного звука, с которым шарик, потеряв скорость, наталкивается на металлическое ребро, чтобы, совершив несколько беспорядочных прыжков, успокоиться в ячейке.

— Rien ne va plus[46], — предупредил крупье.

Через несколько секунд Анри услышал характерный щелчок слоновой кости о металл, затем все успокоилось, и невозмутимый голос крупье произнес:

— Vingt quatre, noir[47].

Когда Анри поднял глаза, лопаточка крупье уже смела со стола проигранную фишку.

Что ж, это только начало.

Не задумываясь, Анри отделил от осиротевшего столбика еще два синих кружка и поставил на покинутое их неудачливой подружкой поле.

Крупье помедлил, ожидая, не последуют ли новые ставки, и запустил шарик.