Пушки острова Наварон

В шести креслах этой дурацкой конструкции сидели съежившись шестеро самых жалких на вид мужчин, каких только ему, Смиту, доводилось встречать. Все они, как и он сам, были одеты в форму немецких альпийских войск. Как и у него, у каждого было при себе два парашюта. Парни мелко дрожали, топая ногами и хлопая ладонями. В воздухе туманом стояло их замерзшее дыхание. Вдоль всего борта по верхнему краю фюзеляжа тянулась туго натянутая проволока, ведущая к выходному люку. К ней были прицеплены страховочные крюки, тросы от которых спускались к сложенным парашютам, и еще куча каких-то узлов. Из одного торчало несколько пар лыж.

Парашютист, сидевший с краю, смуглый парень латинского типа, поднял глаза на Смита. Никогда еще, подумал Смит, не видел он Эдварда Каррачолу таким подавленным.

– Ну? – уныло спросил Каррачола. – Клянусь, они там в кабине не лучше моего знают, где мы находимся.

– Похоже, он выбирает курс через Европу по запаху, – подтвердил Смит. – Но я не стал бы волноваться.

Он остановился на полуслове – со стороны хвоста вошел сержант-стрелок с дымящимся кофейником и кружками в руках.

– И я тоже, сэр. – Сержант вежливо улыбался. – Конечно, у командира есть свои маленькие слабости. Кофе, джентльмены? Он любит прикидываться, будто только и знает, что детективы почитывать, а местонахождение будто ему ребята подсказывают.

Смит обхватил замерзшими пальцами кружку с кофе.

– А вы-то знаете, где мы находимся?

– Конечно, сэр.

Он кивнул на металлические ступени, ведущие к турельной установке.

– Вон, сами взгляните.

Смит удивленно вскинул бровь, поднялся по лесенке и заглянул в прицел установленного на турели пулемета. Сначала ничего не было видно в кромешной тьме, но постепенно где-то внизу неясно обозначилось призрачное свечение, вскоре превратившееся в геометрически четкую сетку городских огней. По лицу Смита пробежало недоумение, тут же сменившееся обычным невозмутимым выражением.

– Ну-ну. – Он вернулся к своему кофе. – Что же им никто не подскажет – вся Европа погружена в темноту.

– Только не Швейцария, сэр, – терпеливо объяснил сержант. – Это Базель.

– Базель? – Смит уставился на сержанта. – Базель! Господи прости, он же отклонился от курса миль на семьдесят–восемьдесят. По плану полета мы должны держать на север от Страсбурга.

– Так точно, сэр. – У сержанта на все был готов ответ. – Командир говорил, что не понимает планов полета. – Он улыбнулся, как бы извиняясь. – По правде сказать, сэр, это совершенно безопасный полет. Мы летим вдоль швейцарской границы, потом поворачиваем на юг от Шаффхаузена…

– Но это же территория Швейцарии!

– Ага! В ясную ночь можно видеть огни Цюриха. Говорят, у командира Карпентера там всегда забронирован номер в отеле «Бауэр-о-Лак».

– Что?

– Он говорит, что, если придется выбирать между немецким лагерем для военнопленных и интернированием в Швейцарии, он успеет совершить посадку по нужную сторону границы. А потом мы полетим над швейцарским побережьем озера Констанс, над Ландау, повернем к востоку, поднимемся на высоту восемь тысяч, где чистое небо, а там глазом не успеешь моргнуть – и мы у горы Вайсшпитце.

– Что ж, понятно, – без энтузиазма отозвался Смит. – А швейцарцы как – не возражают, что вы тут мелькаете?

– Довольно часто, сэр. Причем их протесты, как правило, не совпадают с нашими полетами. Командир Карпентер считает, что какой-нибудь злоумышленник из люфтваффе нас дискредитирует.

– И пока вам это сходит с рук? – спросил было Смит, но сержант уже поднимался к турели и не слышал его.

«Ланкастер» в очередной раз плюхнулся в воздушную яму, Смит схватился за поручень, чтобы удержаться на ногах, а лейтенант Моррис Шаффер из управления стратегических служб США, заместитель Смита, выругался, потому что добрая порция горячего кофе выплеснулась ему на брюки.

– Этого только не хватало, – в сердцах сказал он. – Во мне ни капли боевого духа не осталось. Совсем скис. Уж лучше бы шлепнулись где-нибудь тут, в Швейцарии. Представляете – шницель по-венски, яблочный штрудель. После двух лет кормежки галетами, яйцами и маргарином – это как раз то, чего пожелала бы мамаша Шаффер для растущего организма своего сыночка.

– Держите карман шире, – мрачно проговорил Каррачола. Он перевел взгляд на Смита и вперился в него немигающими глазами. – Дерьмово припахивает это дельце, майор.

– Не понимаю, – спокойно ответил Смит.

– Кладбищем пахнет, вот что. Какова команда подобралась!

Он указал на трех парней, сидевших слева от него.

Это были гладко зачесанный Олаф Кристиансен, Ли Томас, низенький темноволосый валлиец, – оба, похоже, забавлялись происходящим – плюс Торренс-Смиз, аристократического вида мужчина, похожий на какого-нибудь французского графа, а на самом деле кроткий преподаватель из Оксфорда, видно унесшийся мечтами в родные университетские стены.

– Кристиансен, Томас, старина Смизи и ваш покорный слуга. Штафирки, цивильные клерки, чернильные души…

– Я знаю, кто вы такие, – не теряя выдержки, ответил Смит.

В неровном гуле моторов легкий сбой в его голосе остался незамеченным.