Пушки острова Наварон

Большой черный «мерседес» мчался по занесенной снегом дороге, проложенной вдоль озера. «Дворники» едва справлялись с густыми хлопьями, которые плотно ложились на лобовое стекло. Это была очень дорогая и комфортабельная машина, но ни сидевший рядом с водителем Шаффер, ни Смит на заднем сиденье не ощущали ни малейшего удобства – ни физического, ни морального. Если говорить о моральной стороне дела, то перед ними маячила мрачная перспектива: операция обречена на провал, не успев начаться. О физической и говорить нечего, того и другого стиснули с обеих сторон: Шаффера – водитель и охранник, Смита – тоже охранник и сам полковник Вайснер; к тому же у них сильно ныли ребра – парни при «шмайссерах», уперев стволы в бок пленникам, дали им как следует прочувствовать свою боевую мощь.

Насколько Смит мог судить, они находились где-то на полдороге от деревни до казарм. Еще полминуты, и они въедут в ворота лагеря. Всего полминуты. И ни секунды больше.

– Остановите машину! – холодным властным тоном с ноткой угрозы произнес Смит. – Немедленно, слышите? Мне нужно подумать.

Полковник Вайснер с изумлением уставился на него. Смит даже не обернулся в его сторону. Казалось, он едва сдерживает гнев – гнев человека, чьи приказы всегда выполняются беспрекословно, а отнюдь не жертвы, покорно идущей на смерть. Вайснер поколебался, но все же отдал приказ притормозить.

– Ну и болван же вы! Круглый идиот! – Гневный голос Смита звучал тихо и зловеще, так тихо, что только полковник мог услышать его. – Вы почти наверняка все испортили, и если это так, клянусь богом, утром вы лишитесь погон!

«Мерседес» скатил на обочину и остановился. Передняя машина исчезла в темноте. Вайснер резко, но с едва заметной дрожью в голосе спросил:

– Какого черта, что вы болтаете?

– Вам, конечно, известно об американском генерале Карнаби? – Смит приблизил сощуренные глаза к лицу Вайснера. – Ну?

Он словно выплевывал слова.

– Вчера вечером я обедал в Шлосс Адлере. Я…

Смит ответил взглядом, полным недоверия:

– Полковник Пауль Крамер, начальник штаба Канариса, вам рассказал?

Вайснер молча кивнул.

– А теперь это разнеслось по всем углам. С ума сойти можно. Боже, теперь точно покатятся головы… – Смит потер ладонью глаза, бессильным жестом уронил руку, невидящим взглядом посмотрел вперед и, качнув головой, медленно выговорил: – Сам я не могу принять решение. – Он достал из кармана удостоверение и протянул Вайснеру, который изучил его в тусклом свете фонарика. – Немедленно в казармы! Мне нужно срочно связаться с Берлином. Мой дядя даст инструкции.

– Ваш дядя? – Вайснер с усилием оторвался от документа, голос его дрожал, как и луч фонарика, который он держал в руке. – Генрих Гиммлер?

– А кто же вы думали, – рявкнул Смит. – Микки Маус? – Он понизил голос до шепота. – Искренне желаю вам никогда не иметь счастья встретиться с ним, полковник Вайснер.

Смит дал Вайснеру возможность немножко оправиться от неожиданности и прийти в себя, потом наклонился вперед и довольно чувствительно ткнул в бок водителя.

– В казармы, живо!

Автомобиль рывком взял с места. Шоферу было достаточно того, что он успел услышать из уст племянника страшного Генриха Гиммлера, шефа гестапо.

Смит повернулся к охраннику, сидевшему сбоку:

– Прекрати пихать меня в бок этой дурацкой штукой!

Он со злостью оттолкнул от себя ствол автомата. Охранник, который тоже слышал про Гиммлера, кротко прибрал свой «шмайссер». В следующую секунду он согнулся от дикой боли, получив удар в живот прикладом своего же автомата, а еще через секунду полковник Вайснер прилип к стеклу «мерседеса»: ствол того же «шмайссера» уперся ему в правое ухо.

– Если ваши люди шевельнутся, убью на месте.

– О’кей, – раздался с переднего сиденья голос Шаффера. – Их пушки у меня.

– Останавливай, – скомандовал Смит.

Машина затормозила. Через лобовое стекло видны были огни пропускного пункта казарм. До них было метров двести. Смит подтолкнул Вайснера автоматом:

– На выход!

Несмотря на душившую его ярость, Вайснер понял, что ему придется послушаться приказа. Он вышел из машины.

– Три шага вперед, – скомандовал Смит. – Лицом в снег. Руки за голову. Шаффер, держи их на прицеле.

Через двадцать секунд Шаффер сидел за баранкой «мерседеса». Три человека лежали лицом вниз в снегу, четвертый все еще корчился от удара на обочине.

– Неплохо исполнено, молодой Гиммлер, – одобрительно сказал Шаффер.

– Редко так везет, – трезво оценил положение дел Смит. – Поосторожнее возле казарм, как бы часовые чего не заподозрили.

Со скоростью тридцать километров в час они миновали главные ворота, и, как им показалось, все сошло благополучно. Еще бы, на радиаторе автомобиля развевался треугольный флажок – личный штандарт коменданта лагеря, и, ясное дело, никому бы не пришло в голову следить за передвижениями полковника Вайснера.