Пушки острова Наварон

Медленно, натужно вагончик фуникулера одолел последние метры подъема, вошел под крышу верхней станции, судорожно дернулся и остановился. Дверь открылась, и пассажиры вышли. Они проследовали через станцию, встроенную в северо-западную часть фундамента замка, по туннелю с тяжелыми железными дверями, охраняемыми часовыми. Выйдя из верхних ворот, они оказались у двора замка, вход в который закрывали массивные чугунные ворота, где стояли вооруженные до зубов солдаты с доберман-пинчерами. Во дворе было светло как днем – свет падал из незанавешенных окон. Посередине двора разместился геликоптер, доставивший утром в Шлосс Адлер рейхсмаршала Роземейера. Пилот или механик под брезентовой накидкой, только мешавшей ему, потому что снег уже кончился, копался в моторе, светя себе небольшой, но мощной дуговой лампой.

Мэри обернулась к фон Браухичу, все еще по-хозяйски державшему ее за плечо, и жалобно улыбнулась:

– Сколько тут солдат! Вообще, кругом одни мужчины, а женщин совсем не видно. А если мне захочется совершить побег из этого мужского царства?

– Легче легкого. – И фон Браухич одарил ее очаровательнейшей из своих улыбок. – Вы прыгаете из окна спальни, летите сто метров вниз – и вот она, свобода!

Дамская комната на вокзале оказалась довольно непрезентабельным уголком, бедно обставленным грубо сколоченным столом, жесткими скамьями и стульями на выщербленном полу. Превзойти его по части аскетичности могло бы только подобное учреждение в Англии. В черной железной печке угасал огонь.

Смит уселся на столик, поставил перед собой рацию, вынул из кармана шифровальную книжку и листок бумаги. Он проверил текст, выпрямился и протянул книжку Шафферу.

– Сожги! Каждую страницу отдельно.

– Каждую – отдельно? Всю книжку? А она нам больше не понадобится?

Смит отрицательно покачал головой и взялся за настройку рации.

В штабе разработки операций в Уайтхолле было гораздо теплее. Сосновые поленья весело трещали в огромном камине.

Двое мужчин, сидевших по обеим его сторонам, выглядели далеко не такими молодцами, как двое тех, что сидели в эту минуту возле затухающих угольков в Баварских Альпах. Адмирал Ролленд и полковник Уайет-Тернер откровенно клевали носом. Но как только раздался сигнал вызова из большого передатчика, возле которого дежурил гражданский радист, сон как рукой сняло. Они переглянулись и вскочили с мест.

– Бродсворд вызывает Дэнни Боя. – Голос звучал тихо, но отчетливо. – Бродсворд вызывает Дэнни Боя. Слышите меня? Прием.

Радист проговорил в микрофон:

– Слышу вас. Прием.

– Готовы? Прием.

Ролленд и Уайет-Тернер стояли за плечом радиста, который быстро наносил на бумагу бессвязные буквенные сочетания. Через несколько секунд текст был расшифрован: «Торренс-Смиз убит, Томас, Кристиансен и Каррачола арестованы».

Пробежав глазами текст, Ролленд и Уайет-Тернер как по команде взглянули друг на друга с одним и тем же мрачным выражением лица.

А карандаш радиста выводил на бумаге дальнейший текст: «Неприятель считает, что Шаффер и я мертвы. Рассчитываем войти внутрь в течение часа. Подготовьте транспорт через девяносто минут. Прием».

Адмирал Ролленд выхватил микрофон у радиста.

– Бродсворд! Бродсворд! Вы знаете, кто я, Бродсворд?

– Я знаю, кто вы, сэр. Прием.

– Уходите, Бродсворд. Уходите немедленно. Спасайтесь. Прием.

– Вы… должно быть… шутите.

Эти слова были произнесены медленно, с долгими паузами.

– Вы меня слышали? – Ролленд проговорил это особо отчетливо. – Вы меня слышали? Это приказ, Бродсворд.

– Мэри уже там. Конец связи.

Передатчик умолк.

– Он прекратил передачу, сэр, – тихо сказал радист.

– Прекратил, – автоматически повторил Ролленд. – Боже мой, прекратил.

Уайет-Тернер вернулся к камину и опустился в кресло. Он будто сделался меньше ростом.

– Это моя вина, – едва слышно прошептал полковник, невидяще посмотрев на адмирала Ролленда, севшего напротив. – Я один во всем виноват.

– Мы сделали то, что должны были сделать. Мы оба виноваты, полковник, к тому же идея была моя. – Он перевел глаза на огонь. – И за это мне отвечать особо.

– Это самый тяжелый день в моей жизни, – угрюмо проговорил Уайет-Тернер. – Хуже не придумаешь. Я, наверное, стал слишком стар.

– Все мы, наверное, стали слишком старыми. – Правым указательным пальцем Ролленд начал загибать пальцы левой руки. – Кабинет начальника штаба, Портсмут. Сработала сигнализация. Ничего не пропало. Раз.

– Ничего, – устало подтвердил Уайет-Тернер. – Но явно сняты фотокопии.

– Второе. Саутгемптон. Пропала схема передвижения кораблей. Третье. Плимут. Сигнализация в штаб-квартире ВМС не работает. И мы не знаем, что это означает.

– Можно догадаться.

– Догадаться можно. Дувр. Исчезает план гавани Малберри. Ошибка? Халатность? Неизвестно. Пятое. Пропал сержант охраны штаба в Бредли. Это может означать что угодно.

– Да, что угодно. Там хранились схемы всех береговых передвижений войск по плану операции «Оверлорд».

– И наконец, последнее. Получены донесения из Франции, Бельгии, Нидерландов. Четыре явно ложные. Три остальных невозможно проверить…

Они надолго замолчали. Прервал паузу Уайет-Тернер: