Пусть будет как есть. Беседы в Бомбее. 2010–2011

К.: Это другое, но это не делает нас другими. Ты воспринимаешь это лично. А я не принимаю это ни лично, ни безлично. Я не принимаю ничего. Я есть То. Мне не нужно ничего принимать, поскольку я — уже То, что есть. И это То, чем являешься и ты. Нет никаких двух. Так что Ты — абсолютный Обладатель, но Ты не можешь получать достаточно. Ты даже хочешь иметь ничто. Ты — уже ничто, и ты хочешь иметь ничто. Это невозможно. Ты и есть ничто. Когда есть ничто, Ты — ничто; когда есть всё, Ты — всё. Но ты не можешь этим обладать каким бы то ни было относительным образом. Нет никого, кто может на это претендовать. Твоя Природа — уже То. Так что же? И Ты не можешь этого избежать. Так что это «выхода нет» — хорошая весть. И ты никогда не будешь счастлив. Это ещё одна хорошая весть. Хорошая весть — это то, что на свете никогда не было никого, кто был счастлив. Никогда. Никогда не было никого счастливого.

С.: Вы уверены?

К.: Покажи мне хоть одного! Ты даже не сможешь показать мне «кого–то», кто несчастлив. Это хорошая весть. Что не может быть никого, кто счастлив — весть, подобная той, что нет никого, кто несчастлив. Поскольку это только переживание переживающего, который счастлив или несчастлив. Это переживание фантома, которому иногда комфортно, а иногда некомфортно. Это иллюзорная жизнь. Так что? Все сознание — фантом. Но То, чем ты являешься, есть абсолютно несмотря на это. Ты никогда не покидаешь Беззаботность, которой ты являешься. И То, чем ты являешься, — это всегда абсолютная Беззаботность.

С.: Но как к вам пришло всё то, о чём вы говорите?

К.: Оно не приходило. Я всегда был Тем.

С.: Нет, то что вы говорите о Том.

К.: Я не знаю.

С.: Я не могу так говорить.

К.: И я не мог так говорить.

С.: Это пришло внезапно?

К.: Это приходит. Прямо сейчас. Я никогда не говорил этого раньше. Я никогда не думал о том, что я говорю. Если бы мне приходилось думать о том, что я говорю, я бы сидел здесь и был абсолютно обессиленным. Если бы я говорил то, что я говорю, то был бы полностью измотанным. И порядком одуревшим. Нет, я подобен громкоговорителю, который не обращает внимания на то, что через него проходит.

С.:

Но была ли в вас какая–то внезапная перемена или что–то такое?

К.: Даже если ты — громкоговоритель, ведь ты — личностный громкоговоритель. Но это не делает тебя другим.

С.: Это то, что я имею в виду. Вы были и личностным громкоговорителем.

К.: Иногда я бываю личностным громкоговорителем. Говорите со мной о фондовой бирже или чём–нибудь ещё. Я сразу становлюсь личностным громкоговорителем.

С.

: Но когда вы стали безличным?

К.: Это было всегда. Просто твоё внимание сейчас обращено только на личное. Безличное по–прежнему присутствует. Ты просто не уделяешь ему внимания. Самоисследование — это в действительности обращение внимания на то, что является вниманием. Нет никаких двух. Быть вниманием — вот что такое самоисследование. Направление осознавания на осознавание — это не становление сознающим осознавание. Быть осознаванием — вот самоисследование. Я знаю, что это всегда делается лично, потому что каждый спрашивает «кто я?». И тогда приходит так называемый ответ в форме отсутствия или ничто. Но это неправильно. Самоисследование Раманы — это не «кто я есть?», а «есть я?». Это всегда «есть я?». «Есть я» и из «есть я» происходит «я есть». Мы даже не знаем, где это начинается и где это кончается. Что первое — я или есть? «Есть я, я есть, я есть, есть я…» — это становится подобным потоку звука. Подобным потоку всего, чем ты являешься, того непрерывного Присутствия. Так что это не вопрос «кто я есть?» и тогда ответом является это Присутствие. Нет! Самоисследование — это «есть я», остающееся в «есть я», и оставаясь в «есть я», оно естественным образом становится безличным.

С.: «Есть я» как вопрос?