Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Другой стороной этой классовой позиции было объективное противоречие между передовым авангардом рабочего класса и наиболее отсталой его частью, наиболее зараженной мелкобуржуазными предрассудками. Это противоречие диктовало необходимость применения мер принуждения по отношению к лодырям, прогульщикам, нарушителям дисциплины, воришкам и т. д., то есть предполагало отношения административного воздействия со стороны авангарда рабочего класса на остальную его часть. А поскольку этот авангард концентрировался в партийном, государственном и хозяйственном аппарате, пропитанном бюрократическими тенденциями, то указанное противоречие дополнительно питало бюрократическое отношение аппарата к рабочей массе.

Сможет ли Коммунистическая партия обрести в пролетариате достаточно массовый актив, способный контролировать аппарат, влиять на него и определять в конечном счете его работу, или бюрократизация аппарата поглотит небольшой слой коммунистов, выдвинутых к управлению страной, противопоставив его трудящимся массам, превратив в особую социальную прослойку, пролетарскую по исходной классовой основе, но приобретшую существенно отличный социальный статус и собственные, особые социальные интересы, помимо (а отчасти и вместо) общих интересов рабочего класса?

Та часть партии, которая и идейно, и практически была предана делу коммунизма, стремилась предотвратить такое развитие событий, не позволить вызреть в партии диктатору с красными перьями на костюме, который сел бы на шею рабочему классу как спаситель от оппозиции и интервенции, нэпмана и кулака… «Но рабочий класс сталкивается сейчас не только с этими врагами, — говорилось в обращении ЦК ВКП(б) ко всем членам партии, ко всем рабочим о развертывании самокритики (2 июня 1928 г.). — Он встречает на своем пути злейший бюрократизм своего государственного аппарата, его громоздкость, его косность и возмутительную волокиту, которые являются остатками старого чиновничьего наследства и продуктом отсталости и некультурности масс, недостаточным их „уменьем управлять“, недостаточно быстрым втягиванием этих масс в дело действительного управления государством и государственным хозяйством»208. В качестве главного средства борьбы с бюрократизмом ЦК выдвинул последовательное проведение демократических начал: «…только последовательно проведенная внутрипартийная и профсоюзная демократия — подлинная выборность партийных и профсоюзных органов, полная возможность смещения любого секретаря, любого бюро, комитета и т. д., создаст постоянный контроль масс, сможет снять бюрократические наросты с нашего аппарата и уничтожить возможные проявления бюрократического зажима, компанейской „круговой поруки“, чиновной угодливости, самодурства, забвения интересов масс и мещанской успокоенности. Вне этих мероприятий лозунг критики и самокритики превратится в бумажную отписку, которая лишь скомпрометирует в глазах масс и этот лозунг, и руководство партии, и самую партию»209

. Поэтому в области партийной работы в обращении было признано необходимым:

«1. Обеспечить свободу внутрипартийной критики, что исключает такого рода методы, когда самостоятельная мысль и всякое критическое замечание заранее отбрасываются как „уклон“, „бузотерство“ и т. д. (как видно, предостережений, прозвучавших на XV съезде для партийных гонителей критики, превращавших ее в „уклоны“, оказалось недостаточно!..—Л. К ).

2. Обеспечить полную выборность партийных инстанций. (Значит, предыдущие постановления на этот счет так и остались невыполненными?.. — А. К.).

3. Решительно уничтожить практику смягчения ответственности коммунистов по различным административным и судебным взысканиям…»210.

Как же отреагировала партия на это обращение? Очень показательную картину дает анализ публикаций журнала ЦК ВКП(б) «Большевик» до обнародования обращения. Передовая «О лозунге самокритики» клеймит как полуменьшевистские211

оценки днепропетровским рабкором Блесковым ситуации на ряде предприятий. «Последний в статье указал, в порядке самокритики, на ряд недостатков и конкретных упущений на днепропетровских заводах, а затем „обобщил“ эти недостатки, пришел фактически к выводу, что между партией и рабочими массами существует „разрыв“, что производственные совещания „умирают“, что кругом господствует „зажим“ и т. п. Все эти „обобщения“ противоречат фактам, все они неправильны, все они вредны по своему политическому значению»212.

Итак, бичевать конкретные недостатки можно, а делать выводы о негативных тенденциях в партии нельзя. А Смоленское дело — разве не болезнь всей партии? Осталась одна инстанция — высшая (ЦК и ЦКК) — которая смогла поправить положение. Снизу ни в Смоленске, ни в Астрахани парторганизации сделать были не в состоянии ничего. Чего стоит в таких условиях призыв смещать любого секретаря, любой комитет? Невольно возникает крамольная мыслишка: «А что, если и ЦК… Кто тогда поправит?».