Путь серебра

Обходя упавших лошадей, частью живых, но раненых, строй отошел на прежнее место. Под руководством Годо две оставшиеся лодьи уже ползли к реке, облепленные людьми. Все беспокойно оглядывались, стараясь через строй разглядеть, не приближаются ли хазары снова. В ожидании нового натиска тяжело нагруженные лодьи летели к воде, будто лебеди. Строй стоял, только раненые отошли назад, а прочие вглядывались в тропу через пригорок и ожидали нового появления хазар.

– Что, Кари, узнал, каково быть рыбой на крючке? – потешался кто-то над заарканенными. – Будем теперь звать тебя Кари Рыба!

– Да уж больно он велик для рыбы!

– Значит, будет Большая Рыба!

– Свен! На лодьи! – раздался позади голос Годо.

Свен обернулся: обе их лодьи уже были в воде.

– Бегом! – приказал он, и строй устремился к реке.

Позади вновь звучал топот, когда русы спешно прыгали с причала в свои суда, хватали весла и отходили от берега прочь. Одни гребли, другие держали щиты. Вот отряд всадников показался снова, промчался через место первого столкновения, приблизился. Вслед русам полетели стрелы. Иные засели в бортах, но большинство упали в воду. Настолько близко, чтобы бросать петли, хазары к берегу не подошли.

– Раз! Раз! – выкрикивали вожди, отроки налегали на весла, берег быстро удалялся.

К счастью, ширина реки позволяла лодьям уйти на такое расстояние, чтобы стать недоступными даже для искусной стрельбы степняков – а «степной перестрел» вдвое больше, чем обычный «большой перестрел» лесных жителей. Вскоре уже, оглядываясь с кормы, сидящий на руле Свен видел, как всадники носятся вдоль берега, близ причальных помостов, свистят и размахивают мечами.

* * *

Искры от костра устремлялись в темное небо – как на вчерашней ночной стоянке и позавчерашней. Но нынешний вечер был совсем непохож на прежние. Ровно сутки назад русы хорошо знали, куда они идут и к чему стремятся. Сегодня сидевший у костра Свен знал только одно: они очень хотят сохранить свою жизнь и добычу и живыми злой судьбе не сдадутся. Но возможно ли им выйти из ловушки живыми и с честью? На этом месте мысль упиралась в туман.

– Он сам выбрал этот путь, – раздался рядом угрюмый голос, и кто-то бросил ветку в костер.

Свен не обернулся: брата он узнал и так. Годо сел рядом с ним на расстеленную кошму и обхватил колени. Ясно было, о чем он говорит: Свен и сам думал о том же. Об Амунде плеснецком, которого этим вечером, быть может, нет в живых. Уже второго человека княжеского рода, возглавлявшего этот поход, поглотила Навь. Они, северяне, вновь избежали гибели, но лязг зубов над ухом слышался так ясно, что по спине продирало морозом.

– Он мог бы нас подождать у того села, – продолжал Годо, глядя в огонь. – И тронуться всем вместе. Нас было бы вдвое больше. Тогда, может, эти овцелюбы вовсе не стали бы нападать. Может, их там было и не десять тысяч вовсе!

– Бежать за ним вдогонку было глупо, – сказал Арнор; он так и не ушел после совета, все сидел в стане Хольмгарда.

– Мы только дали бы овцелюбам перебить их и нас по отдельности, – поддержал его Виги, поглаживая голову лежащего рядом пса.

«Опять как с Гримом», – подумал Свен, но промолчал, чтобы не травить товарищам душу.

Все повторилось, как уже было неполный месяц назад. Тогда боязнь бесчестья заставляла их спорить с Амундом, хотя в душе они знали, что помочь Гриму не в силах и остается лишь повернуться спиной к месту его гибели, чтобы позаботиться о собственном спасении. И вот теперь они вели тот же спор уже по поводу Амунда, тоже зная, что изменить ничего нельзя.

И точно так же их томила неизвестность. Возможно, Амунда плеснецкого с его людьми хазары истребили на волоке полностью. Но как далеко те успели до того уйти? Была ли хоть малейшая надежда успеть им на помощь?

– Хотел бы он нашей помощи – подождал бы, – бросил Годо. – А сам пошел – сам и ответ держал.

– Пошли бы вместе – может, прорвались бы, все были бы живы! – воскликнул Логи. – А так сгинем, они там, мы здесь…

– Мы – не сгинем! – Годо повернул к нему голову. – Мы целы покуда. И так, ни за веверицу, сгубить себя не дадим!

На ночь северное войско остановилось на огромном острове, что лежал напротив начала переволоки и разделял широкую реку Итиль на две, тоже весьма широкие, протоки. Он был так велик, что вдоль него можно было идти почти целый день. На нем тоже имелось какое-то население, за ивами не раз мелькали камышовые крыши мазанок, но люди и скот попрятались. Однако нападения конницы здесь можно было не бояться: хоть и говорили, что хазары умеют переплывать широкие реки вместе с лошадьми, едва ли они на это отважатся ночью, чтобы при выходе на берег напороться на клинки. Русы привычно перетаскивали на берег шатры, корзины с посудой, котлы, мешки с припасами. Отправились забрасывать сети. Пока не совсем стемнело, Халльтор послал людей проверить, не найдется ли в оврагах спрятанных овец.

– Эх, коняшку не прихватили второпях, сейчас бы мяска пожарили… – жалел кто-то из полутьмы под ивами.

– Ну, сплавай, приволоки… – советовали в ответ.