Путешественница

Некоторое время спустя я почувствовала, как он снова переместился и чуть сдвинул одеяло. Мое предплечье обдуло прохладным ветерком, крохотные волоски приподнялись, а потом снова улеглись под теплым прикосновением руки Джейми. Я открыла глаза и увидела, что он повернулся на бок и рассматривает мою руку, лежащую поверх стеганого одеяла. Белую неподвижную руку, которой смутное предрассветное марево придавало сероватый оттенок.

– Опиши ее мне, – прошептал он, наклонив голову и поглаживая в темноте мои пальцы, касающиеся его тела. – Какая она? Можешь ты сказать, что у нее от меня, что от тебя? Руки, например, они похожи на твои, Клэр, или на мои? Опиши так, чтобы я смог ее увидеть.

Его рука легла на одеяло рядом с моей. Красивая, сильная рука с длинными, ровными пальцами, плоскими сочленениями и аккуратно подстриженными ногтями.

– Больше на мои, – прозвучал мой хрипловатый со сна, едва покрывающий шум дождя голос.

На нижнем этаже все давно стихло.

Для наглядности я подняла руку, расставив пальцы.

– У нее длинные изящные руки, как у меня, но больше, чем мои, шире, однако с глубоким изгибом рядом с запястьем, вот здесь. Пульс у нее прощупывается там же, где и у тебя, на этом самом месте.

Я коснулась жилки, проступавшей там, где запястье соединялось с кистью руки. Джейми не шевелился, и я могла ощущать его сердечный ритм кончиком пальца.

– Ногти ее больше похожи на твои, не овальные, как у меня, а квадратные. Зато мизинец правой руки кривоват. – Я продемонстрировала свой. – У моей матери был такой же, мне дядя Лэмберт рассказывал.

Моя мать умерла, когда мне было пять лет, и никаких внятных воспоминаний о ней у меня, разумеется, не сохранилось, но вид этого пальца всякий раз непременно наводил на мысли о ней, как случилось и сейчас. Я положила руку с кривым пальцем на его руку, потом поднесла ее к его лицу.

– Вот эта линия у Брианны такая же, – тихо сказала я, проводя пальцем по рельефному изгибу от виска к щеке. – Глаза точно твои, так же как ресницы и брови. Фрэзеровский нос. Ее рот больше похож на мой, с полной нижней губой, но широкий, как у тебя. Подбородок заостренный, на мой лад, но сильнее. Она крупная девушка – почти шесть футов ростом.

Ощутив его удивление, я слегка ткнула его коленом в колено.

– У нее длинные ноги, как у тебя, но очень женственные.

– А есть у нее эта маленькая голубая жилка вот тут? – Его рука коснулась моего лица, большой палец нежно провел по виску. – И ушки, как крохотные крылышки, а, англичаночка?

– Она сетовала на свои уши, говорила, что они торчат.

Неожиданно я почувствовала, как мои глаза защипало от слез – таково было воздействие вызванного мной к жизни образа Брианны.

– Они проткнуты. Ты не возражаешь, правда? – зачастила я, чтобы не расплакаться. – А Фрэнк был против, он говорил, что это смотрится дешево и что ей не следует протыкать уши, но она хотела это сделать, и я ей разрешила, когда ей было шестнадцать. У меня уши были проколоты, и мне казалось несправедливым сказать, что ей нельзя, когда мне можно, и все ее подружки проткнули, а я не хотела… не хотела…

– Ты была права, – сказал Джейми, прервав торопливый, чуть ли не истерический словесный поток. – Ты поступила правильно, – повторил он тихо, но твердо, обняв меня покрепче. – Ты была чудесной матерью, я знаю это.

Я снова заплакала, совершенно беззвучно, трясясь в его объятиях. Джейми нежно поглаживал меня по спине, повторяя снова и снова:

– Ты поступила хорошо. Ты поступила правильно.

И спустя некоторое время слезы иссякли.

– Ты подарила мне ребенка, mo nighean donn, – тихо промолвил он, зарывшись губами в облачко моих волос. – Мы всегда будем вместе. Она в безопасности, а мы, ты и я, теперь никогда не разлучимся.

Джейми слегка коснулся меня губами и опустил голову на подушку рядом со мной.

– Брианна, – прошептал он на свой странный горский манер, словно вбирая ее имя в себя, после чего глубоко, счастливо вздохнул и заснул.

В следующий миг сон одолел и меня. Последнее, что я видела, был его широкий, нежный рот, расслабленный в сонной полуулыбке.

Глава 26

Завтрак блудницы

За долгие годы совмещения обязанностей матери и врача у меня выработалась способность даже после самого крепкого сна просыпаться мгновенно, без перехода. Так я проснулась и сейчас, тотчас осознав, что лежу на изношенных полотняных простынях, слышу стук падающих с кровли капель и ощущаю теплый запах тела Джейми, смешивающийся с прохладным свежим воздухом, проникающим через щель ставень надо мной.

Самого Джейми в постели не было; то, что место рядом со мной опустело, я поняла, даже не протягивая руки и не открывая глаз. А когда поблизости раздался негромкий, будто кто-то старался двигаться потише, звук, я повернула голову на подушке в ту сторону и открыла глаза.