Путешественница

Эбернети коротко взглянул, не говоря ни слова, и продолжил работать, измеряя тазовый вход и кости ног, рассматривая большеберцовые. Мурлыкая «Эти сухие кости», он закончил мерить и помолчал, раздумывая. Потом поднял голову от стола, решительно изрекая вердикт:

— Она не была рабыней.

Томпсон опять почесал нос и смутился.

— Но как же, постойте… Нельзя не принять во внимание ряд артефактов, указывающих на то, что… африканское влияние, его нельзя сбрасывать со счетов.

Джо был непреклонен.

— Ничуть. — Он тронул бедренную кость. — Сбрасывать нельзя, ваша правда. Но черной она не была.

Антрополог был взъерошен.

— Как, неужели вы считаете… Работа Янсена, она… ее давно опровергли. Я не думал, что вы ее сторонник. Неужели физические различия между расами можно установить по костям?

Эбернети указал было на книжную полку, но после счел нужным достать саму книгу — «Таблицы вариаций скелетов».

— Не тревожьте Янсена и не тревожьтесь сами, — успокоил он Томпсона. — Лучше дайте себе труд ознакомиться с этой книгой. В ней ясно написано: скелеты представителей разных рас различаются и прежде всего различны кости ног. Соотношение бедренных и большеберцовых костей — одно из решающих. И именно оно дает мне основания судить о расовой принадлежности данного скелета. Она была белой, это совершенно определенно.

На протяжении этой тирады Томпсон чесал нос.

— Я не знал, спасибо… — он снова был смущен. — Спасибо, что вы не отказали нам… нашему институту в помощи. Я благодарен за вашу поддержку и за… совет. Книгу обязательно прочту.

Он хотел что-то добавить, но ничего не придумал и склонил голову в неуклюжем знаке внимания.

Собрав все кости и сложив их в «Сладкую кукурузу», гарвардский антрополог обернулся и вновь почтительно кивнул. Мы кивнули в ответ. Забавная фигура — толстяк с тривиальной коробкой, на самом деле полной тайн.

Я услышала смешок Джо.

— Десять из десяти — он уже думает, к кому еще обратиться за экспертизой. Знаю я таких.

Я не думала об этом, но это было вполне возможно.

— Ну и что? Типичный чудаковатый ученый, Фрэнк тоже жил в своем мире. К тому же такие едва ли откажутся от выстраданных мыслей, скорее дадут руку на отсечение. Пускай идет — мы уверены в своем заключении.

— Хорошо, пусть наше заключение подтвердится, — хмыкнул Джо. Он не сомневался в своей правоте, но ему было неприятно, что в ней сомневается кто-то другой. — Так что, леди Джейн, зачем я тебе понадобился?

Я набралась решимости.

— Хочу знать твое мнение по одному вопросу. Я могу доверять тебе и считаю тебя непредвзятым. Хотя не только это, — решила уточнить я. — Мнение мне нужно слышать, но кроме того, я спрошу и совета в случае надобности.

— Всегда пожалуйста. И совет, и мнение — все, чего пожелаешь. Я изрядный советчик. И потом, пришел мой черед оказывать услуги.

Джо надел очки и откинулся в кресле, приняв позу, выражающую готовность слушать.

— Я желанна как женщина? — сказала я на одном дыхании.

Эбернети вытаращил глаза, и они в самом деле походили на ириски своим золотистым отливом.

Внимательно изучив меня, он сощурился. Он не спешил с ответом.

— Как я должен отвечать? Сказать правду и получить за это по голове от особо рьяной поборницы женских прав — сейчас таких хватает? Мне не особо хочется попасть под раздачу от такой особы, какими бы благами намерениями она ни руководствовалась. А ведь она с удовольствием предложит кастрировать меня как сторонника мужского шовинизма.

— Ни в коем случае. Никаких феминисток — я как раз хочу знать твое мнение как сексиста и шовиниста.

— Ну хорошо, будем говорить без обиняков. — Джо снова изучал меня. — Ты — плоская девица с кучей лишних волос. Но у тебя классная попка. Я ответил на твой вопрос?

— Угу. — Я успокоилась и усмехнулась.

Джо торжествующе захохотал.

— Вот это победа! Леди Джейн ищет себе кавалера!

Я раскраснелась.

— Ну… можно и так сказать.

— Ну разумеется!

Я села на стул — место, где обычно сидели те, кого принимал доктор Эбернети.

— Прекрати, пожалуйста. Тебе в твоем возрасте это не идет. — Ко мне возвращалось достоинство.

— Ты говоришь о возрасте? — Что-то сообразив, Джо посмотрел внимательнее. — Ты старше его?

— Да, и что? Меня это ничуть не беспокоит, я не ханжа. — Я держалась почти вызывающе. — Но мы не виделись около двадцати лет. Ты знаешь меня довольно долго, а потому я обратилась к тебе — моя внешность сильно изменилась за это время? Говори как есть.

Я с нетерпением ждала ответа, слегка волнуясь.

Джозеф протер очки и снова надел.

— Нет. Когда располнеешь, тогда изменишься.

— Нет?

— Да, нет. Ты видела своих одноклассников?

— У меня их не было — я не училась в школе.

Брови Эбернети поползли на лоб.

— Ну надо же. Везет некоторым. Так вот: когда ты снова видишь тех, с кем учился много лет назад, с кем сидел за одной партой, в первое мгновение, смотря на них, думаешь, насколько они — фатально — изменились. А потом вдруг понимаешь, что ничего и не произошло, нет никаких изменений. Как бы это объяснить…

Джо, судя по всему, впервые делился этими наблюдениями с кем-то и теперь подбирал слова.