Путешественница

— Ага, что в лоб, что по лбу. — Джейми утерся платком и принес извинения за то, что невинная поговорка, сказанная в таких условиях, могла обидеть француза и таки сделала это.

Одернув камзол, Джейми в последний раз погляделся в зеркало. Шесть футов семь дюймов — таким рослым был этот разряженный месье в туфлях с каблуками.

— Знаешь, я как-то не припоминаю, чтобы французы были такими высокими, если честно, — усомнилась в качестве маскарада я.

Джейми вздернул плечо, и камзол отозвался шелестом атласа.

— Ты предлагаешь мне скрыть мой рост? Я бы рад, но как? Укоротить меня с помощью твоего ножичка — прошу покорно! Главное, что волосы под париком, а все остальное несущественно. Ты ведь оттянешь на себя их взгляды, правда, англичаночка? Ну-ка покажись.

Я честно встала и, как все девочки в новых платьицах, закружилась. Шелк переливался фиолетовым, кружева шевелились на ветру, созданном моим движением. Рукава открывали предплечья и заканчивались у локтей, а вырез декольте был низким.

— Сюда бы жемчуга твоей матушки…

Но их не было здесь: я оставила их Брианне, заключив в шкатулку драгоценности, фотографии и фамильные документы. Конечно, хотелось бы их иметь сейчас, ведь голая шея, не унизанная камнями, и открытая грудь так и просили какого-то украшения, а пучок волос сзади открывал дополнительное пространство для взглядов.

— Не волнуйся, я позаботился об этом.

Джейми сунул руку во внутренний карман камзола и выудил оттуда коробочку, о характере содержимого которой я вмиг догадалась. Она была презентована мне с учтивым поклоном и каким-то кренделем, произведенным ногой Джейми. «Уж не Фергюс ли научил? Откуда он знает поведение придворных?» — подумалось мне.

Рыбка сверкала чешуйками, по краям которых виднелась позолота.

— Брошка. Я вот что подумал: она черная, так что ты можешь набросить на шею белый шарф.

— Точно, будет очень красиво! Но из чего она сделана? Такая твердая. Дерево?

— Нет, коралл. Вчера мы с Фергюсом были в Монтего, там и купили.

Гуано наконец был доставлен ямайскому заказчику, и мы смогли разжиться деньгами и товарами. Белый атлас, предложенный Джейми, изумительно подходил к фиолетовому шелку.

— Да уж, все взоры будут обращены на тебя, англичаночка. Хотя нет, не все — половина, потому что половина будет глазеть на китайца.

— Мистер Уиллоби тоже пойдет с нами? А это не… — осеклась я, представив, что может наделать пьяный китаец в обществе, полном лощеных женщин. Пока что мистер Уиллоби смирно сидел, но…

— Да, ты права, там будет вино. Но виски, джин, портвейн и пунш будут тоже, не говоря уже о шампанском. И французский бренди в маленьком бочонке, подарок от месье Этьена Марселя де Провака Александра.

Последние слова он проговорил с поклоном, представляя свою скромную особу многочисленному обществу.

— Нет, англичаночка, не волнуйся, я посмотрю за ним. Слышишь, маленький извращенец? Если ты полезешь к тамошним девкам, я оторву твой шарик, ты понял?

Джейми имел в виду подвеску на вышитой черной шелковой шапочке китайца. Этот знак принадлежности к профессии, указывавший на ум и мастерство, мистер Уиллоби потерял в своих странствиях или вынужден был продать, но в порту Монтего им встретился торговец кораллами, который вырезал вожделенный шарик за небольшую плату. Китаец, гордый и исполненный достоинства, сдержанно кивнул. Казалось, даже его спина выпрямилась после получения шарика.

— Джейми, подумай хорошенько, может быть, мы не пойдем?

Представляя, как напудренный парик падает с головы Джейми и сам губернатор видит рыжие волосы, отнюдь не похожие на волосы истинного француза, я чувствовала пустоту в желудке, а тугой корсаж усугублял мои страдания. Наверняка все знали приметы разыскиваемого преступника Джейми Фрэзера, первейшей из которых был примечательный цвет волос.

— Мы пойдем, англичаночка. Никто меня не узнает, не трусь. Даже если туда захотят прийти спасенные тобой люди с «Дельфина».

— Хотелось бы верить, — жалобно протянула я. — А ну как они заявятся туда?

— Да нет, вряд ли. Что им там делать, сама посуди. — Запуская руку в парик, он почесал за левым ухом. — Фергюс, откуда ты это притаранил, а? Здесь вшей как ни у кого в штанах не бывает!

— Что вы, милорд, я взял его напрокат. Мастер побожился, что содержит свои изделия в порядке и промывает их иссопом и крапивой.

Фергюс уступал милорду и не имел парика, напудрив свои волосы. Правда, на нем был новый синий бархатный костюм, что делало его по-своему привлекательным.

После негромкого стука в дверь вошла Марсали, тоже имевшая обновку — бледно-розовое платье, расшитое ярко-розовыми лентами, очень шедшее к ее юному бледному личику.

Мне показалось, что она сияет тем особым внутренним сиянием, которое излучают только забеременевшие молодые девушки, и я решила проверить свои подозрения, когда мы проходили, держа полы юбок, по узкому коридорчику.

— Марсали, у тебя осталось еще пижмовое масло или дать новое?

— А? — переспросила она с отсутствующим видом. — Что, матушка Клэр?

Фергюс с изысканным поклоном открывал дверцу кареты, и все внимание Марсали было занято только им.

— Ничего особенного.