Путешественница

— Вот это должно быть интересно для тебя.

Она дотянулась до верхней полки и вручила мне находку.

В баночке хранилось какое-то мелкозернистое вещество — бурые, желтые и черные крупицы и прозрачные вкрапления. Все это составляло смесь.

— Что это?

— О, это сильнейшая штука — зомбирующий яд. — Она захихикала. — Я подумала, что ты заинтересуешься.

— Ты же говорила, что у тебя нет таких вещей. Когда я спросила о Геркулесе.

— Я говорила только то, что он живой человек, а это со счетов не сбросишь, — выкрутилась она.

Джейлис отобрала у меня баночку, ставя ее на полку.

— Если ему раз в неделю давать это снадобье, подмешав в похлебку, им легче управлять, иначе я побаиваюсь его временами.

— Что входит в состав? — с медицинской деловитостью осведомилась я.

Джеймс растерялась.

— Всего понемногу. За основу будто бы берут местную рыбешку, здесь у нас плавает. Она плоская и в крапинку, очень забавная. Ее свежуют и высушивают, печенью тоже пользуются, кстати. Но всех составляющих я не знаю.

— Как не знаешь? А кто же готовит такие снадобья для тебя? — изумилась я.

— А так, потому что мне готовит повар (то есть его продавали за повара). Честно говоря, не хотела бы я, чтобы эдакий малый угостил меня своей стряпней. Хитрый черный дьявол, у! — погрозила она кулаком в пространство.

— Кто же он?

— Оунган. Черные называют так своих знахарей, но Измаил рассказал, что они называют его онисегун, если я правильно произношу.

— Измаил?.. А это его настоящее имя?

— Не будь наивной. Он, как и все они, носил дикарское шестисложное имя, а мужчина, распоряжавшийся торгами, для краткости называл его Джимми, ну а я уже дала ему имя Измаил. Сейчас поймешь почему.

Его отправили с Золотого Берега, прямехонько из Африки, вместе с шестьюстами рабами, привезенных из Нигерии и Ганы, которые томились в душном трюме «Персефоны», — корабля, шедшего на Антигуа. Шторм застал их в проливе Кайкос и выбросил их на берег у Большого Инагуа. Это произошло очень быстро, и моряки не спаслись бы, кабы не спустили шлюпок в последний момент. Рабы погибли все, будучи запертыми, кроме одного — его до крушения взяли на камбуз, помогать: помощники кока, молодые юноши, погибли от сифилиса. Мужчину никто не спасал, разве что Божий промысел: он уцепился за плывущую бочку с ромом, а через два дня волны доставили его к Большому Инагуа.

Его нашли рыбаки, но раб был им неинтересен, в отличие от бочки, ставшей средством передвижения. Правда, рому в ней не было, зато был заспиртованный от долгого пребывания в алкоголе — мятном ликере — труп.

— Думаю, что ликер все равно был выпит.

— Значит, мадам Жанна и мистер Оверхолт не прогадали.

— Думаю, что да, а то чего ж добру пропадать-то? — Джейлис слегка обиделась, что я не слушаю ее. — Словом, я назвала его Измаилом. Историю о плавающем гробе помнишь?

— Да, я поняла, интересно. А… кого это упихнули в бочку? И за что?

— Да я даже не знаю, какая разница? Труп подарили губернатору Ямайки, он положил его в стекло — чай, редко такое увидишь в бочке для ликера. Диковинка!

— Что? — тупо переспросила я.

— Ну сама подумай: он столько пролежал в спирту, что на нем повырастало всякое. Губернатору такое страсть как нравится! То есть прежнему губернатору нравилось, а нынче нового назначили, вроде как.

— Да, я слышала что-то такое.

Как такое может понравиться? Прежний губернатор имел очень странные вкусы.

Джейлис уже показала мне все скляночки, стоявшие на шкафу, и рылась теперь в ящиках буфета. Я попыталась придать голосу непринужденности:

— Этот твой Измаил примечательный малый. Ты оставила его себе?

— Нет, — Джейлис не особо интересовала его судьба. — Этот ублюдок бежал. А он, кстати, и занимался составлением яда, но секрета его приготовления так и не раскрыл, гаденыш. — Лицо Джейлис исказила гримаса злобы, сменившаяся мрачным удовлетворением. — Чего-то я только с ним не делала, да ему все нипочем.

Так вот кто так избил его…

— Он говорил, что женщина не может делать зелье, если у нее еще отходят крови. То есть ведьма должна быть старой, либо это должен быть ведьмак. Мол, у женщины ничего не выйдет. Это мы еще посмотрим, — мрачно добавила она и полезла в карман. — Я вот зачем тебя сюда привела.

Достав из кармана камни, она отсчитала пять и выложила их на столе неровным кругом. Затем потянулась к зачитанному фолианту в переплете.

— Знаешь немецкий?

— Ой, не так хорошо, чтобы читать, — отозвалась я.

Все же я заглянула ей через плечо: старинный том назывался «Hexenhammer».

— Это «Молот ведьм»? Книга, где идет речь о магии и заклинаниях?

Я не скрывала удивления и скептицизма, и Джейлис посмотрела на меня с раздражением.

— Ну и что? Да, о магии! А ты, Клэр, ты что, никогда не думала над тем, кто ты есть? К чему такая ирония, хотела бы я знать? Ой нет, прости, я неправильно выразилась: ты не думала над тем, что ты?

— Э-э… Что я?

— Да, ты правильно понимаешь.

Джейлис перегнулась через стол и заговорщически зашептала:

— Что такое есть ты? И что такое мы, что за неведомая сила? Ведь не будешь же ты отрицать того, что мы особенные.

Я приоткрыла рот, но потом закрыла его, не найдя слов.