Путешествие идиота

– Ребята, новенький будет нам петь. Кто засмеется – отключу климатизатор, – объявила Авиша.

Шум в отсека сразу утих, будто щелкнули рубильником. Белые пятна лиц повернулись ко мне. Как же их много!

А в следующий миг заиграла музыка, «Хучи кучи мэн». Не так, как я ее слышать привык, но все равно, очень похоже. Руки немного дрожали. Тогда я положил их на стол и начал ритм отбивать. И запел. Просто отключился и все дела. Закрыл глаза и запел. Не подражая, нет. Просто эта мелодия во мне словно отпечаталась и слова сами шли. В блюзе ведь главное что? Верно – душа. Если она у тебя есть, то все получится. Как ни странно, она у меня есть. Необычная, согласен. А что вы хотели от получеловека–полумашины? Но уж какая есть.

И я выплеснул в зал свою грусть. Свой упрек в том, что я не такой, как все. Свое желание быть одинаковым, каким мне никогда не стать. Свою страсть к человеку, которого я еще не встретил. Уж не знаю, то ли это моя беда на меня так подействовала, или Триста двадцатый ностальгии добавил, только пока я не замолчал, в отсеке не шелохнулся никто. Уж я-то знаю. Почувствовал. Все сидели и молча слушали. И глаза у многих сделались просто квадратные.

В общем, выдал я блюз. А как закончил, сорвал настоящие аплодисменты. А Авиша, так та просто глаз с меня не сводила. Очень уж я ее завел. Необычным показался. Вида она не показывала, что есть, то есть, но от ее тонкой фигурки веяло таким напряжением, куда там голой на морозе.

– Еще спой, Юджин! – раздались голоса, – Давай, отмочи еще!

Я пожал плечами и отмочил «Бэд лак блюз» Альберта Кинга. И какой-то худощавый чернокожий парень подсел ко мне и начал ритм отбивать вместе со мной. И головой с закрытыми глазами покачивать. И одна пара вышла и танцевать начала. А из меня что-то нерастраченное так и лезло. Будто копилось всю жизнь и вдруг выход нашло.

Почти без перерыва я спел им «Мадди шуз» Элмора Джеймса – любимую вещь Джо. Мы ее часто с ним пели. Народ за столиками уже стал потихоньку ногами притопывать. А черный парень мне даже подпевать пытался. Чуть из шкуры не выскочил, так его разобрало. А еще я выдал «Смоукстайк лайтин» Хаулина Волфа. А когда голос мой хрипеть начал, сразу несколько рук протянули мне стаканы с чаем.

К этому моменту народ уже толпился вокруг моего столика. Кто-то танцевал, кто-то просто притопывал ногой, кто-то хлопал в ладоши или кивал в такт. Откуда-то появилось пиво. Женщины порозовели. Глаза у них возбужденно блестели, хотя ни слова из моей билиберды никто не понимал. Пел-то я на старом слэнговом англо-американском.

В общем, весело было – не передать. Меня этот фон, что от окружающих шел, пронизывал, будто электричеством. И оттого у меня только лучше выходить стало. Авиша едва успевала новые мелодии в синтезатор свой загонять.

Я бабахнул «99» веселого Сонни Боя Уильямсона. Да так, что меня начали теребить и хлопать по плечам. А с чернокожим парнем чуть истерика не приключилась. Думал, он разрыдается. Такое внутри него творилось – жуть. Он словно в теплом море в неведомой стране плыл. И ночное небо сверху рушилось. И от этого он еще больше заводился. И меня заводил.

От «Ванг Данг Дудл» Коко Тейлор все словно ошалели. Били в ладоши, не переставая. А потом я совсем расхрабрился, и спел «Летнее время». Голос у меня не чета Дженис. Но я как раз к тому времени охрип чуток, так что вышло вполне пристойно.

А на «Доме восходящего солнца» я выдохся. Сказал, что больше не могу. Хотя мне так аплодировали, что многие отбили ладони. Прямо как на настоящем концерте. Женщины на меня смотрели... Задумчиво? Оценивающе? Кто их поймет, что у них внутри. Порой и названия тому, что они ощущают, я придумать не могу. Две дамочки, чьих лиц в темноте я не разглядел, меня даже расцеловали в щеки. И по-моему, обе явно были готовы на большее. Но мне тогда было не до того. Я был в жутком раздрае, будто нахлестался дармового виски. Без вина пьяный.

И тут меня на инструктаж вызвали. На прощание меня так хлопали по спине, что я с трудом убедил Триста двадцатого, что это не нападение. А черный парень руку мне стиснул и сказал, что я ему «братан». И что если я еще раз в кают-компании стандартную порцию закажу, то оскорблю его смертельно. Потому как он здесь кок и без него тут «всем труба».

– Я тебя так накормлю, как ты в жизни не ел. Специально для тебя пару порций держать буду. И стюардов предупрежу. Смотри – не забудь!

– Ладно, – улыбнулся я.

– Ну и петь еще приходи.

– Конечно.

Авиша мне на прощанье руку пожала. Совершенно целомудренно. Ладошка у нее была узкая и прохладная, совсем как у Мишель. Разве что немного жестче. Это конечно – ей ведь приходится со всякими железками возиться. В общем, смутила она меня. Не люблю я этих хождений вокруг да около. По мне – так лучше сразу и очертя голову – бух! Как в омут. А там – будь что будет.

Одним словом, вывалился я из этого два-ноль-восемь в совершенном раздрае.

Глава 49. Не все коту масленица