Путешествие на «Кон-Тики»

                      Кнут Хаугланд, Бенгт Даниельссон, автор, Эрик Хессельберг, Торстейн Робю, Герман Ватцингер.

27 апреля на плоту был поднят норвежский флаг; вдоль специальных рей на верхушке мачты висели флаги всех наций, которые оказали нам практическую помощь в организации экспедиции. Набережная кишела людьми, пожелавшими присутствовать при крещении столь необычного судна. Судя по чертам и цвету лица, большинство собравшихся происходило от тех, кто в давние времена ходил вдоль побережья на бальзовых плотах. Были здесь и потомки древних испанцев, во главе с представителями военно-морского ведомства и правительства, а также послы Соединенных Штатов, Великобритании, франции, Китая, Аргентины, Кубы, экс-губернатор британских владений в Тихом океане, посланники Швеции и Бельгии и наши друзья из норвежского представительства во главе с генеральным консулом Баром. Повсюду сновали журналисты и кинооператоры,—не хватало только духового оркестра. Одно было для нас ясно: если плот рассыплется сразу по выходе из бухты Кальяо, мы скорее погребем каждый на своем бревне в Полинезию, нежели решимся вернуться обратно сюда.

Герд Волд, секретарю экспедиции и ее уполномоченной на суше, предстояло крестить плот молоком кокосового ореха, — отчасти ради того, чтобы последовательно соблюсти колорит каменного века, отчасти же потому, что шампанское, по странному недоразумению, очутилось на дне личного сундучка Торстейна. Мы сообщили нашим друзьям по-английски и по-испански, что плот будет назван в честь могущественного предшественника инков — короля-солнца, который полтора тысячелетия тому назад исчез из Перу через океан на запад, чтобы появиться затем в Полинезии. Герд Волд нарекла плот именем «Кон-Тики» и с такой силой стукнула заранее надрезанным кокосовым орехом по переднему бревну, что содержимое обрызгало всех, кто с благоговейным видом окружал наше суденышко.

И вот мы подняли бамбуковую рею и расправили парус, в центре которого рукой нашего живописца Эрика была намалевана красной краской физиономия Кон-Тики — точная копия головы короля-солнца, какой она была вытесана в красном камне, стоящем среди развалин города Тиауанаку.

— А! Сеньор Даниельссон! — воскликнул с восхищением руководитель строительной бригады, увидев на парусе бородатую физиономию.

В течение двух месяцев он называл Бенгта сеньором Кон-Тики, после того как мы показали ему нарисованную на бумаге голову древнего бородатого вождя. Но теперь до него, наконец, дошло, что Бенгта зовут Даниельссон.

Перед отъездом весь экипаж получил прощальную аудиенцию у президента. Затем мы совершили хорошую прогулку в горы, чтобы досыта наглядеться на скалы и утесы, прежде чем отправиться в океан. Во время работ мы всё время жили в пансионате в пальмовой роще за городом и ездили в порт Кальяо и обратно на машине военно-воздушного ведомства. Герд ухитрилась даже раздобыть для нас персонального шофёра. И вот мы попросили его везти нас прямиком в горы и отправились по иссушенной солнцем дороге мимо древних оросительных сооружений инков, пока не оказались на высоте четырех тысяч метров над верхушкой мачты «Кон-Тики». Здесь мы буквально пожирали глазами камень и зелень лугов, пытаясь пресытиться величественным горным пейзажем раскинувшихся перед нами Анд. Мы постарались внушить себе, что суша и камень нам просто осточертели и теперь мы хотим только одного — поскорее отплыть и познакомиться поближе с океаном!

Глава четвертая. ЧЕРЕЗ ТИХИЙ ОКЕАН.

^{Драматический старт. — На буксире в море.}

— Долгожданный ветер. — Поединок с волнами. — Обитатели течения Гумбольдта. — Самолет не находит нас. —

Брёвна впитывают воду. — Дерево и канаты — кто кого? — Летающие рыбные блюда. — Редкий сосед в постели. —

Рыба-змея позволяет себе слишком много. — Глаза в океане. — Морские призраки. — Встреча с величайшей рыбой в мире. — В погоне за морской черепахой.

28 апреля, в день, когда «Кон-Тики» должны были отбуксировать в море, в порту Кальяо царило большое оживление. Министр Нието выделил буксирное судно военно-морского ведомства «Гуардиан Рио» — оно должно было вывести нас из бухты и за пределы области прибрежного судоходства, туда, где в давние времена индейцы занимались рыбной ловлей со своих плотов. Обо всем этом сообщали большими красными и черными буквами газетные заголовки, и народ толпился на пристани уже с раннего утра.