Путешествие на «Кон-Тики»

Он расхаживал в огромных овчинных штанах, надвинув на глаза широкополую индейскую шляпу и усадив на плечо попугая.

— Одно только меня беспокоит, — продолжал он: — как бы какое-нибудь из этих мало изученных течений не выбросило нас на прибрежные утесы, если мы надолго застрянем на месте.

Мы обсудили возможность пустить в ход вёсла, но затем единодушно решили еще подождать ветра.

И ветер подул. Умеренный, но устойчивый юго-восточный ветер. Скоро парус гордо выгнулся, словно грудь воина. Голова Кон-Тики приобрела воинственный вид, — плот двинулся с места всерьез. Подбадривая друг друга, мы тянули фалы и шкоты.[28]А вот и кормовое весло установлено на свое место, вступает в силу вахтенное расписание. Мы бросали в воду у носа щепки и бумажные шарики и подстерегали их на корме с секундомером в руках:

— раз, два, три... восемнадцать, девятнадцать — есть!

Шарики и щепки поочередно проплывали мимо весла, и вскоре позади нас на волнах покачивалось целое длинное ожерелье. Метр за метром мы продвигались вперед. «Кон-Тики» не рассекал волну, как быстроходный катер; широкий и тупоносый, тяжелый и солидный, он не спеша прокладывал себе путь. Он никуда не торопился, ко раз сдвинувшись с места, продолжал уже идти с несокрушимой энергией.

Нам сразу же пришлось повозиться с рулевым аппаратом. Плот был построен в полном соответствии с записями испанцев, но никто из наших современников не был в состоянии дать нам практические указания по маневрированию индейским плотом. Готовясь к экспедиции, мы тщательно обсудили эту проблему с экспертами, однако не почерпнули из этого обсуждения никаких существенных результатов. Эксперты знали не больше нас самих...

По мере того, как крепчал юго-восточный ветер, нужно было внимательно следить за тем, чтобы всё время принимать его с кормы. Стоило нам отклониться слишком сильно от линии ветра, как парус выворачивался наизнанку и начинал хлопать по грузу, хижине и экипажу; плот делал полный оборот и продолжал путь тем же курсом кормой вперед. Начиналась нелегкая борьба с ветром, — трое возились с парусами, а остальные трое гребли кормовым веслом, отворачивая нос плота в сторону от ветра. По окончании маневра рулевому нужно было всё время быть начеку, чтобы всё не началось тут же сначала.

Шестиметровое кормовое весло лежало в уключине на здоровенной колоде, прикрепленной к корме. Это было то самое весло, которым пользовались наши туземные друзья, когда сплавляли брёвна вниз по реке Паленке в Эквадоре: длинная жердь, на конце ее привязана широкая сосновая доска. Сделанное из мангрового дерева, весло было твердым, как сталь, но зато таким тяжелым, что сразу затонуло бы, если б оказалось за бортом. Волны с силой ударяли по лопасти, и мы едва управлялись с веслом; пальцы коченели от усилия держать его правильно в воде. Наконец мы догадались привязать к рукоятке поперечный брусок. А ветер тем временем всё крепчал.

Во второй половине дня пассат дул уже во всю силу. Он взрыл всю поверхность моря и гнал нам вдогонку бурлящие валы. Только теперь мы по-настоящему стали понимать, что очутились лицом к лицу с самим океаном, что нам предстоит нелегкое дело и возврата нет. Теперь всё зависело от мореходных качеств плота в открытом море. Мы знали, что отныне уже не попадем в полосу морского бриза и что нет никаких шансов вернуться тем же путем. Нас подхватил пассат, который будет с каждым днем увлекать плот всё дальше в океан.

Оставалось только идти полным ходом по ветру; попытайся мы повернуть нос к берегу, всё равно нас потащит тем же курсом, только кормой вперед. Отныне для нас существовал только один курс: на закат, неизменно подставляя ветру корму. Но ведь к этому, собственно, и сводилась задача экспедиции: следовать за солнцем в его движении через океан, как это делал когда-то, по нашим предположениям, изгнанный из Перу Кон-Тики со своей свитой солнцепоклонников.

Мы с радостью и облегчением обнаружили, что плот легко взлетает на угрожающе шипящие гребни. Но одному человеку было не под силу удерживать руль на месте, когда волны нагоняли плот сзади и поднимали весло из уключин или толкали его в сторону, заставляя рулевого беспощадно волочиться следом. Даже вдвоем оказывалось невозможным справиться с напором захлестывающих корму волн. Тогда мы решили укрепить весло на растяжках, протянутых к обеим сторонам плота. Одновременно мы закрепили его в уключине. Обузданное таким образом весло могло уже сопротивляться любым волнам, лишь бы мы сами устояли на ногах.