Путешествие начинается

И тут неожиданно она очутилась снаружи. Потоки холодного воздуха били ей в лицо, волосы трепал стремительный ветер, свистящий в ушах, а сама она свободно болталась в воздухе, кубарем падая вниз. С трудом ей удалось развернуться и поймать взглядом удаляющийся самолет – на его брюхе виднелась чернеющая дыра. У него провалилось днище, свербила мозг ужасная мысль. У него провалилось днище, и теперь ты падаешь вниз, пристегнутая к пилотскому креслу. С огромной скоростью мчишься к земле и меньше, чем через минуту превратишься в груду переломанных костей. Шерли в ужасе глядела на медленно приближающуюся землю и пыталась осознать, что сейчас она умрет. Это больно? Она успеет почувствовать боль? Конечно, успеет. У тебя сломаются почти все кости, но ты, возможно, умрешь не сразу. Возможно, будешь лежать несколько минут и страдать, глядя на торчащие наружу обломки собственных конечностей…

– Нет, я не хочу… Не хочу… – прошептала она, видя как растет в размерах земля. Она все ближе, все ближе… Еще несколько секунд… Шерли завизжала и зажмурила глаза.

Такер задумчиво курил, разглядывая оранжевые крылья «Скайхока». Самолет окружала желтая лента с надписью «Не подходить!», а рядом туда-сюда расхаживал следователь округа Мэнни Голдуин.

– И как вы ее нашли? – спросил помощник шерифа, выпуская изо рта табачное облако.

– Мы нашли ее в кабине. Она сидела за штурвалом, в наушниках, ключ от двигателя был вставлен в замок. Видимо, приготовилась к взлету. Диспетчер пытался связаться с ней несколько раз, но ответа так и не получил. Он видел, как вы шли к самолету, как ты вернулся назад, а она залезла в кабину. И на этом все. Никаких позывных. Через несколько минут он связался с охраной. И они обнаружили ее внутри, с открытым ртом и выпученными глазами. Уже холодную, – сказал Голдуин, остановившись рядом и устало глядя на Такера.

– То есть выходит, что она умерла через несколько минут после нашего с ней разговора?

– Да. Вскрытие показало, что у нее случился разрыв сердца. Как от сильного испуга. Может, девочка переволновалась. Не знаю, зачем ты рассказывал ей эти страсти про покойников. Хотя… Она такая молодая, ей было всего двадцать пять, – Голдуин нахмурился и покачал головой. – Уму непостижимо…

–Чертов самолет надо порезать на металл, – сказал Такер, сделав последнюю затяжку. – Не знаю как ты, Мэнни, а я начинаю верить во всякую дребедень вроде той, что у каждой машины есть душа. У этой, – он ткнул пальцем в «Скайхок». – Не просто душа. А воронка. Надо избавиться от него. Я больше не подойду к этому самолету и на сотню ярдов.

Такер развернулся и пошел прочь. Голдуин проводил его взглядом, затем посмотрел «Скайхок». «Теперь я, возможно, буду ненавидеть оранжевый цвет до конца жизни,» – подумал он, глядя на яркие крылья.

Семь минут

Дождь накрапывал все сильнее, превращаясь в подобие мерзкого холодного душа. Тед Эванс в очередной раз глянул на часы и решил, что через пять минут стоит возвращаться домой. На такой погоде долго не простоишь – пробирать начинает по полной. Не хватало еще подхватить простуду в самом начале осени. Тогда медным тазом накроется не меньше недели, а это – совершенно недопустимый сценарий. До начала холодов остается всего ничего, поэтому каждый теплый день на счету. Даже вот такой, с мерзким промозглым дождиком.

Тед глубоко вздохнул и еще раз всмотрелся в циферблат. Девятнадцать-двенадцать. Так, в пятнадцать минут точно нужно отсюда уходить. Это уже ни в какие ворота не лезет. Он достал из кармана сигарету и попытался прикурить, пряча лицо за поднятым воротником куртки. Почему девушки так любят опаздывать? Причем настолько чудовищно, что порой начинаешь сомневаться в наличии совести у женской половины населения. Самое смешное – слушать придуманные отговорки. Я не успела на автобус. У меня сломался каблук. Забыла деньги и пришлось вернуться. Ну или совсем уж наглые – я красилась. Я забыла. Я решила тебя позлить. Да, такое он тоже слышал. Интересно, насколько у него хватит терпения? Месяц? Два? Чутье подсказало Эвансу, что следующее опоздание будет последним, и он снова станет свободным парнем без камня на шее под названием «отношения».

– БУ! – кто-то напрыгнул на Теда сзади, и от испуга он выронил из пальцев сигарету. Сердце скакнуло куда-то в район подбородка, словно его подбросили хорошим пинком.

– Да ты чуть в штаны не наделал! – это была она – Мари Бенсон, та, из-за кого он мокнет здесь под дождем уже почти четверть часа.

– Блин, ты совсем сдурела, – Тед почувствовал, что злится, но любое стороннее переживание исчезало и сменялось благоговением при взгляде на лицо Мари. Она была наполовину азиаткой – восточные черты делали ее чрезвычайно хорошенькой. Чуть раскосые, зеленовато-карие глаза, очень аккуратное овальное личико, слегка припухлые манящие губы, темные волосы, остриженные под соблазнительное «каре на ножке» – от этой девушки было попросту невозможно оторвать взгляд.