Путешествие начинается

– Можно проверить только одним способом, – Ринго вытащил из кармана моток веревки. – Я спущу вниз какую-нибудь ветку, и мы посмотрим, намокнет ли она.

Мы нашли толстый сук и примотали к нему конец веревки, после чего Ринго принялся осторожно спускать свое импровизированное устройство для замера в колодец. В веревке было не меньше десяти ярдов, и этого должно было хватить, чтобы нащупать дно или водную гладь. Беда состояла в том, что у колодца тогда не было рукоятки, по которой спускалось ведро, в противном случае мы бы не мучились с этой веревкой.

И тут Ринго с недовольством задергал свое длинное удило, отступая от края, чтобы случайно не улететь вниз.

– Кажется, я за что-то зацепился. Веревка застряла, – он дергал ее на себя, но тщетно. Возникло ощущение, что кто-то внизу схватил ее и держит, не отпуская. Он рванул ее на себя еще пару раз, и тут его глаза округлились от ужаса. Надо сказать, что этого мексиканского мальчишку было трудно чем-либо напугать, и если уж он действительно чего-то боялся, то это было и вправду нечто из ряда вон.

– Что-то тянет веревку, – прошептал он.

– Что? – Харви подался к нему, и Ринго заорал во всю глотку:

– ЧТО-ТО ТЯНЕТ МОЮ ВЕРЕВКУ!

А потом удилище дернулось с такой силой, что он не устоял на ногах и улетел вниз, в эту ужасную шахту. Что-то рвануло за веревку и стащило его. Он заорал откуда-то снизу, а потом сразу умолк. Прямо в один миг, будто его придушили.

Мистер Гривз посмотрел на Стивена как-то по-особенному. Роузи стало не по себе от этого взгляда.

– У меня до сих пор мурашки от этой картины. Мы стояли и тупо смотрели вниз, в темноту. Потом начали звать его, орать что есть мочи, в надежде, что он отзовется. Но Ринго мы больше не слышали. Никогда. Полицейским мы сказали, что он сам туда упал. Подумали, что нам никто не поверит. Кто же мог сидеть в колодце и дергать за веревку, утаскивая детей вниз? Тем не менее, его так и не нашли. Ни следа. Просто ничего.

Гривз достал вторую сигарету и прикурил.

– Вот поэтому мне и стало не по себе от твоей новости, Стивен. Я, конечно, до сих пор не могу объяснить себе, что это было. Но надеюсь, что сейчас в этом колодце сидит не то создание, которое утащило вниз Ринго.

– Ну и истории у вас, мистер Гривз, – Роузи поежился и покачал головой. – Может, он сам поскользнулся и провалился туда случайно?

– Нет, веревку кто-то утащил. Я помню это очень ясно. Да такое и не забудешь. Ладно, хочешь верь, хочешь нет, а вам надо плотнее заняться этим колодцем, ребята, – Гривз похлопал его по плечу и улыбнулся. – Ну, мне пора, Стиви. Надеюсь, не напугал тебя своими байками?

– Да нет, вы очень здорово рассказываете, – Роузи улыбнулся. – Вам в пору мемуары писать.

– Может и займусь этим, если будет время. Ну, бывай, – Гривз пожал ему руку и неторопливо зашагал к своему дому. Стивен глубоко вздохнул и пожалел, что не прихватил с собой еще одну бутылку.

Те,кто остался

Наш маленький городок все больше напоминает заброшенное поселение из какого-нибудь фильма про постапокалипсис. Народу стало гораздо меньше, автомобилей по дорогам ездит считанное количество, а магазинов осталось буквально штук десять. Ну, ничего удивительного в этом нет, ведь наш городишко, как говорил мой дедушка, находится на краю мироздания, и поэтому любой его житель при первой возможности старается уехать в какое-нибудь более перспективное место с хорошим рынком работы и комфортными условиями для жизни.

Ну а такие, как я, всегда остаются на своем месте. Знаете, эдакие пни, которые очень трудно выкорчевать, разве что только бульдозером. Почти все мои знакомые живут в других городах – переехали, вырвались кто куда, главное, подальше отсюда, а я все здесь, и, наверное, никуда уже не денусь. Почему я не хочу следовать их примеру? Ну, во-первых, я не люблю большие города. Всю эту суету, лишнюю беготню и прочие прелести крупных городов. Ненавижу большие транспортные развязки, плотные автомобильные потоки, фастфуды на каждом углу и реки народа. Может, я и сумел бы привыкнуть, но пробовать что-то не хочется. Во-вторых, меня и так все устраивает. В том месте, где я работаю, нет лишней головомойки, все спокойно и привычно, жизнь течет своим чередом. Да и денег мне хватает. Дело в том, что я живу один, мне не нужно никого кормить, кроме себя, быт у меня скромный – высокая зарплата была бы в тягость, потому что я, пожалуй, не знал бы, куда девать эти деньги. Ну и в-третьих – старые раны. Моя жена умерла несколько лет назад, и больше у меня никого нет. Скорбь уже утихла, уступив место пустоте, и вновь обустраивать личную жизнь я не намерен. Детей нет, так что я остался один как перст, переживать не за кого. Вот и получается – я полностью соответствую месту, где живу. Оно умирает, а вместе с ним и я. Потихоньку состариваемся и приближаемся к концу и забвению.