Путешествие в Индию

Азиз снова занервничал. До отхода поезда оставалось всего десять минут. Филдинг, как англичанин, не может опоздать, ну а Годболи и вовсе не считается — он же индиец. Эта логика его успокоила, и чем ближе становилась минута отправления, тем спокойнее он себя чувствовал. Мохаммед Латиф дал Энтони денег, чтобы тот ушел, и принялся прогуливаться с Азизом по платформе. Они говорили о важных делах. Согласились на том, что слуг набрали больше, чем надо, и решили двоих или троих из них оставить на станции в Марабаре. Азиз предложил старику устроить в пещере пару розыгрышей, но не злых, а просто для того, чтобы повеселить гостей. Наклонив голову, Мохаммед Латиф согласился. Он не возражал, когда над ним смеялись, и даже радовался, что оказался хоть на что-то пригоден. Воодушевленный своей важностью, он принялся было рассказывать неприличный анекдот.

— Ты расскажешь его потом, брат, когда у меня будет время, ибо сегодня, как я уже тебе объяснял, нам придется развлекать немусульман. Трое наших гостей — европейцы, а один — индус, и этого нельзя ни в коем случае забывать. Надо очень внимательно отнестись к профессору Годболи, чтобы он не чувствовал себя человеком второго сорта в сравнении с другими гостями.

— Я буду говорить с ним на философские темы.

— Это будет большой любезностью с твоей стороны; но для нас еще важнее слуги. Все должно быть организовано без сучка и задоринки. Это можно и нужно сделать, и я очень надеюсь на тебя…

Со стороны женского вагона раздался тревожный вскрик. Поезд тронулся.

— Боже милостивый! — воскликнул Мохаммед Латиф. Он бросился к поезду и вскочил на подножку. Азиз последовал за ним. Впрочем, для этого подвига не требовалось ни особой ловкости, ни большого мужества — местные поезда всегда двигались с важной медлительностью.

— Ничего страшного, мы же обезьяны! — смеясь, закричал Латифу Азиз, схватился за поручень и во всю силу легких позвал: — Мистер Филдинг! Мистер Филдинг!

Филдинг и старик Годболи только что подъехали к переезду, но шлагбаум закрыли слишком рано, и они не могли подобраться к поезду, находясь от него буквально в двух шагах. Они спрыгнули с пролетки и принялись отчаянно жестикулировать, но какой в этом прок? Это была полная и неотвратимая катастрофа. Когда поезд медленно полз мимо, они успели обменяться несколькими горькими репликами.

— Все это очень плохо, вы меня страшно подвели.

— Это все пуджа[24] Годболи, — крикнул в ответ Филдинг.

Брахман опустил глаза, устыдившись своей религиозности. Да, так все и было, он не рассчитал продолжительность молитвы.

— Прыгайте в поезд, вы мне очень нужны, — вне себя закричал Азиз.

— Да, да, дайте мне руку.

— Не надо ему прыгать, он убьется, — запротестовала миссис Мур. Однако Филдинг прыгнул, но неудачно. Он не смог ухватиться за руку друга и упал рядом с путями. Поезд прогрохотал мимо. Филдинг поднялся на ноги и крикнул вслед поезду:

— Я в порядке, все хорошо, не отчаивайтесь. — Голос его пропал, заглушенный стуком колес и расстоянием.

— Миссис Мур, мисс Квестед, все пропало, это провал, — в отчаянии, едва не плача, Азиз раскачивался на подножке.

— Зайдите в вагон, иначе вы упадете, как мистер Филдинг. Я не вижу никакого провала.

— Как не видите, объясните, — жалобно, как ребенок, простонал Азиз.

— Как вы и обещали, здесь остались одни мусульмане, так что все будет в порядке.

Как всегда, она была на высоте, — его драгоценная миссис Мур. Вся любовь, которой он проникся к ней тогда, в мечети, вспыхнула с новой силой, посвежев из-за его забывчивости. Ради нее он был готов свернуть горы. И умер бы, лишь бы сделать ее счастливой.

— Входите, доктор Азиз, входите, а то у нас от вашего вида кружится голова, — позвала его вторая женщина. — Они сделали глупость и опоздали на поезд, и это их потеря, а не наша.

— Но я виноват, я же организатор.

— Ерунда, заходите в вагон. Мы прекрасно обойдемся и без них.

Она, конечно, не так совершенна, как миссис Мур, но какая она искренняя и добрая! Какие они все же чудесные женщины! А так как обе они сегодня его гостьи, он почувствовал себя важным и ответственным. Конечно, очень жаль, что Филдинг опоздал, он его дорогой друг, но если бы он пришел вовремя, то Азиз оказался бы на вторых ролях, как малыш на помочах. Английские чиновники говорят: «Индийцы не способны нести ответственность», и даже Хамидулла иногда так говорит. Он докажет этим пессимистам, как они ошибаются. Улыбаясь, он всмотрелся в пейзаж, пока, правда, невидимый; в темноте угадывалось лишь движение, еще более темных теней. Потом он обратил взор на небо, где в предрассветной мгле тускнело созвездие Скорпиона. Потом он через окно пролез в вагон второго класса.

— Мохаммед Латиф, кстати, расскажи, брат, что там, в этих пещерах? Зачем мы едем их смотреть?

Бедному родственнику было не под силу ответить на этот вопрос. Он ответил, что это известно лишь богу и местным, и последние с удовольствием послужат им проводниками.

XIV