Путешествие в Индию

Наконец час настал.

Друзья считали, что он поступил опрометчиво, связавшись с англичанками, и предостерегали от малейшего нарушения пунктуальности. Кончилось тем, что ночь перед пикником Азиз провел на вокзале. Слуги сгрудились в кучку и не расходились, чтобы не потеряться. Сам Азиз расхаживал по платформе вместе с Мохаммедом Латифом, который был за старшего. Азиз страшно волновался и, казалось, утратил всякое представление о реальности. Подъехала машина, и Азиз решил, что сейчас появится мистер Филдинг, а значит, и твердая почва под ногами. Однако приехали миссис Мур, мисс Квестед и их слуга — уроженец Гоа. Внезапно обрадовавшись, Азиз бросился им навстречу.

— Вы все же приехали. Как это любезно с вашей стороны! — восклицал он. — Это самый счастливый миг моей жизни.

Дамы вели себя культурно и вежливо. Хотя это и не был самый счастливый миг в их жизни, они все же надеялись развлечься и получить какое-то удовольствие после того, как уляжется суета, связанная со столь ранним отъездом. Женщины не видели Азиза после визита к Филдингу и сердечно поблагодарили его за хлопоты.

— Никаких билетов не надо, остановите своего слугу. На марабарский поезд билетов не продают, он возит бесплатно. Вы просто зайдете в вагон и будете ждать, когда к нам присоединится мистер Филдинг. Вы знали, что вам придется ехать в женском вагоне? Как вам это нравится?

Они в один голос ответили, что им понравится ехать именно в женском вагоне. Подали поезд, и толпа ожидавших пассажиров, словно орда обезьян, бросилась занимать места. Азиз одолжил слуг у друзей, присовокупив к ним своих троих, и, естественно, между слугами тут же начались ссоры из-за первенства. Слуга женщин стоял в стороне, сохраняя на лице презрительное выражение. Женщины наняли его еще в Бомбее. Этот слуга был хорош в отеле, среди приличных людей, но стоило им попасть в общество людей, которых слуга считал существами второго сорта, как он тут же бросал их на произвол судьбы.

Было еще темно, но появились и признаки скорого наступления утра. Курам начальника станции, облепившим крышу навеса, теперь снились не страшные совы, а безобидные воздушные змеи. Фонари были унесены, видимо, из экономии и для того, чтобы не разбираться с ними при свете солнца. От пассажиров третьего класса доносился запах дешевого табака, смешанный со звуками смачных плевков. Дежурный по станции был настолько уверен в восходе солнца, что принялся, не жалея сил, звонить в станционный колокол. Этот звон не на шутку встревожил слуг. Они решили, что поезд отправляется, и кинулись занимать места. Были вещи, которые надо было погрузить в женский вагон — окованный медью сундучок, дыню, увенчанную, как дурацким колпаком, феской, узел с гуавами, стремянку и ружье. Гостьи вели себя безупречно. Они были начисто лишены расовых предрассудков — миссис Мур была для этого слишком стара, а мисс Квестед, наоборот, слишком молода. С Азизом они вели себя просто, как с молодым человеком, который заботился о них в незнакомой стране, чем он был несказанно тронут. Он рассчитывал, что они приедут вместе с мистером Филдингом, но они приехали одни и на несколько минут доверились его опеке.

— Отошлите своего слугу, — предложил Азиз. — Он здесь совершенно не нужен. Без него здесь останутся одни мусульмане.

— К тому же он совершенно отвратительный слуга. Энтони, вы можете идти, вы нам не нужны, — нетерпеливо произнесла девушка.

— Хозяин приказал мне ехать с вами.

— Хозяйка приказывает вам уйти.

— Хозяин сказал, чтобы я не отходил от женщин все утро.

— Но женщины не хотят, чтобы вы от них не отходили. — Она обернулась к доктору: — Избавьте нас от него, доктор Азиз!

— Мохаммед Латиф! — громко позвал Азиз.

Бедный родственник снял феску с дыни, нахлобучил ее себе на голову и высунулся из окна вагона, где он должен был следить за порядком.

— Это мой кузен, мистер Мохаммед Латиф. О нет, нет, никаких рукопожатий. Он индиец старых правил и здоровается, складывая руки на груди и говоря «салам». Вот, я же говорил. Смотрите, как грациозно он это делает. Видите, он не понимает; да, да, он не знает английского.

— Ты говорить ложь, — мягко произнес старик по-английски.

— Я говорить ложь! Очень хорошо. Смотрите, он очень забавный старик. Он умеет смешно шутить и умеет много всяких штучек. Он совсем не так глуп, как кажется, просто ужасно беден, но, слава Аллаху, у нас большая семья. — Он обвил рукой заросшую морщинистую шею. — Однако входите в вагон и располагайтесь как дома; отдыхайте.

Азизу показалось, что обычная восточная суета наконец улеглась.

— Простите, теперь мне надо встретить еще двоих гостей.