Путешествие в Индию

Отполированы только стены камеры. Стенки входа оставлены необработанными, они дают о себе знать как запоздалая мысль после иллюзии собственного совершенства. Вход нужен, поэтому люди его и проделали. Но может быть, в глубинах гранита есть камеры, куда нет входа? Нет ли и там пещер, нераскрытых со времен пришествия богов? Говорят, что число таких пещер превышает число открытых — так же как число умерших превышает число живущих. Никто не знает, сколько этих пещер — четыреста, четыре тысячи или миллион. В них нет ничего, они были запечатаны до сотворения моровых поветрий и земных сокровищ. Если люди, исполненные природного любопытства, когда-нибудь вскроют их, то это ни на йоту не изменит соотношение добра и зла в нашем мире. Говорят еще, что одна из таких пещер находится внутри валуна, катающегося по вершине самого высокого из холмов, — это похожая на пузырь полость, лишенная потолка и пола, зеркала которой до бесконечности отражают друг в друге бесконечную, беспредельную тьму. Если валун упадет и расколется, то расколется и пещера, пустая, как пасхальное яйцо. Валун из-за пустоты внутри его покачивается на ветру и сдвигается с места, даже когда на него садится ворон. Отсюда и название валуна и его величественного пьедестала: Кава Дол.

XIII

Эти холмы выглядят очень романтично при определенном освещении и с определенного расстояния; особенно хороши они, когда вечером смотришь на них с верхней веранды Клуба. В один такой вечер, разговорившись с мисс Дерек, мисс Квестед сказала ей, что хотела бы съездить туда и что у мистера Филдинга доктор Азиз пообещал устроить эту экспедицию, но, к сожалению, индийцы — очень забывчивые люди. Ее слова подслушал слуга, разносивший вермут. Этот слуга понимал по-английски. Он не был шпионом в полном смысле этого слова, но умел внимательно слушать, а Махмуд Али не то чтобы подкупил его, но попросил прийти к нему в дом и доверительно пообщаться с его слугами, как бы случайно с ними встретившись. Эта история начала расползаться, обрастала слухами и вызывала эмоциональный отклик, и в конце концов Азиз с ужасом узнал, что оскорбил двух английских леди, которые ежедневно ждут от него приглашения на обещанный пикник. Азиз от души надеялся, что его опрометчивое обещание уже давно забыто. Обладая двумя видами памяти — временной и постоянной, он отправил свое обещание в первую. Теперь он извлек его оттуда и принялся серьезно обдумывать предстоящее дело. Приглашение должно было солидно прозвучать за пятичасовым чаем. Азиз все обговорил с Филдингом и старым Годболи и попросил Филдинга обратиться к дамам, когда они будут одни, — с помощью этого ухищрения можно было обойти Ронни, их официального покровителя и защитника. Нельзя сказать, что Филдингу понравилась возложенная на него миссия: он был занят, пещеры не вызывали у него ничего, кроме скуки; а кроме того, он предвидел массу трений и издержек, но ему не хотелось отказывать другу в единственной любезности, о которой тот попросил, и он исполнил просьбу Азиза. Дамы приняли предложение. Это было не очень удобно ввиду состоявшейся помолвки, но они надеялись, что все устроится после обсуждения с мистером Хислопом. Обсуждение оказалось удачным, Ронни не стал возражать, но возложил всю ответственность за дам на мистера Филдинга. Собственно, никакого энтузиазма по поводу пикника Ронни не испытывал, как, впрочем, и обе леди, но тем не менее колеса закрутились.

Азиз страшно волновался. Экспедиция не сулила быть долгой. Поезд из Чандрапура отправлялся незадолго до рассвета, назад, следующим поездом, они приедут ко второму завтраку. Но поскольку Азиз не обладал высоким рангом, он очень боялся всех подвести. Сначала надо было на полдня отпроситься у майора Каллендара. Он обратился к начальнику, но получил отказ, потому что уже пропустил несколько дней без достаточно уважительных причин. Тогда Азиз подослал к майору Каллендару Филдинга, и разрешение — пусть и сквозь зубы — было дано. Ножи он одолжил у Махмуда Али, хотя и не пригласил на пикник его самого. Предстояло решить, как быть со спиртным: мистер Филдинг и, возможно, обе леди спиртное употребляли, значит, ему, наверное, придется подумать о виски и портвейне. Надо было найти транспорт от станции до пещер. И еще — профессор Годболи и еда, и отдельно — профессор Годболи и еда для остальных — это уже не одна, а две проблемы. Профессор, правда, не слишком фанатично придерживался правил индуизма — он пил чай, содовую, ел фрукты и сладости, а также овощи и рис, если их приготовил брахман; но он не ел мяса и хлеб, если в нем содержались яйца; кроме того, Годболи не мог допустить, чтобы в его присутствии ели говядину — ломтик говядины на противоположном конце стола мог безнадежно испортить профессору настроение. Все остальные могут есть баранину или свинину. Однако против свинины восставало все мусульманское нутро самого Азиза. Ему на голову свалилась масса неприятностей, а все из-за того, что он бросил вызов самому духу индийской земли, духу, который распределял людей по отдельным ячейкам.