Путешествие в Индию

— Мистер Лесли утверждает, что это буддистские пещеры, а он знает, о чем говорит. Но могу ли я привлечь ваше внимание к существу дела? — Потом Макбрайд принялся описывать, что, собственно, произошло. После он рассказал о приезде мисс Дерек, о том, как мисс Квестед бежала вниз по расщелине, о том, как они вернулись на машине в Чандрапур, и о документе, подписанном мисс Квестед, в котором упоминается бинокль. Затем последовала кульминация обвинения — Макбрайд рассказал о том, что бинокль был обнаружен в кармане обвиняемого.

— Мне больше нечего добавить к сказанному, — сказал Макбрайд, сняв очки. — Теперь мы приступим к допросу свидетелей. Факты скажут сами за себя. Подсудимый — один из людей, ведущих двойную жизнь. Осмелюсь предположить, что его деградация развивалась постепенно. Он очень умело скрывал это, что характерно для людей такого сорта, притворялся нормальным членом общества и даже занимал должность в государственном учреждении. Однако он до мозга костей порочен и, боюсь, не способен к раскаянию. Он также очень жестоко, я бы сказал, по-зверски, обошелся и с другой своей гостьей, другой англичанкой. Для того чтобы избавиться от нее, как от возможного свидетеля своего преступления, он затолкал ее в пещеру вместе со своими слугами. Но это к слову.

Последние слова его, однако, вызвали настоящую бурю, и внезапно в зале прозвучало еще одно имя, имя миссис Мур. Махмуд Али был в ярости, нервы его не выдержали; он кричал, как маньяк, вопрошая, не обвиняют ли его клиента в покушении на убийство и изнасилование и кто была эта вторая английская леди.

— Я не намерен ее называть.

— Конечно, не намерены, потому что не можете, потому что вы вывезли ее из страны. Это миссис Мур, она бы засвидетельствовала его невиновность, она была на нашей стороне, она была другом бедных индийцев.

— Вы могли бы сами вызвать ее в суд, — крикнул Дас. — Ни одна сторона не вызвала ее, и ни одна из них не может ссылаться на нее, как на свидетеля.

— Ее скрывали от нас до тех пор, пока не стало слишком поздно, — я узнал об этом слишком поздно — вот она, английская юстиция, вот вам Британский Радж.[29] Дайте нам миссис Мур на пять минут, и она спасет моего друга, она спасет честь своих сыновей, не исключайте ее, мистер Дас; возьмите назад свои слова, ведь вы тоже отец; скажите, куда они ее дели, о, миссис Мур…

— Если вам это на самом деле интересно, то могу сказать, что она сейчас находится где-то недалеко от Адена, — сухо произнес Ронни; он не собирался вмешиваться, но натиск Махмуда Али вывел его из себя.

— Вы заперли ее там, потому что она знала правду. — Он был вне себя, его голос заглушал гомон толпы. — Это конец моей карьеры, но мне все равно; они уничтожат нас одного за другим.

— Так вы не сможете защитить своего клиента, — попытался вразумить его судья.

— Я не защищаю клиента, а вы не можете судить. Мы оба — рабы.

— Мистер Махмуд Али, я уже предупреждал вас, и, если вы сейчас не сядете, я буду вынужден употребить власть.

— Употребляйте; этот суд — не что иное, как фарс. Я ухожу. — С этими словами он передал свои бумаги Амритрао и вышел. Остановившись в дверях, он обернулся и патетически воскликнул:

— Азиз, Азиз, прощай навсегда.

Суматоха нарастала, требования вызвать миссис Мур становились громче, и люди, не знавшие, что обозначают эти слоги, повторяли их, как заклинание. На индийский манер они стали произносить это имя как Эсмисс Эсмур, и в такой форме оно вышло на улицу. Тщетно судья угрожал публике и одного за другим выгонял людей из зала. Он был бессилен против этой стихии.

— Это очень неожиданно, — хладнокровно произнес мистер Тертон.

У Ронни уже было готово объяснение. Перед отплытием мать говорила о Марабаре во сне, это было вечером, когда на веранде были слуги, и они могли услышать ее бессвязное бормотание об Азизе. Естественно, они тут же продали то, что слышали, Махмуду Али за несколько анн. На Востоке это в порядке вещей.

— Думаю, что они этим воспользовались, и, надо сказать, довольно изобретательно. — Он посмотрел на их широко открытые рты. — Если они начали, то не скоро закончат, это впитано ими вместе с религией, — спокойно добавил он. — Мне жаль старика Даса, едва ли он справится с этим спектаклем.

— Мистер Хислоп, как же они бесцеремонно эксплуатируют вашу дорогую матушку, — подавшись вперед, сказала мисс Дерек.

— Это трюк, и они талантливо его разыграли. Теперь понятно, для чего им был нужен Махмуд Али — чтобы, воспользовавшись случаем, устроить сцену. Это его специальность. Ронни недоговаривал. На самом деле все это очень его донимало. Его просто переворачивало, когда он слышал, как толпа скандирует имя его матери, переделанное в имя индуистской богини:

— Эсмисс Эсмур…

— Эсмисс Эсмур…

— Эсмисс Эсмур…

— Эсмисс Эсмур…

— Ронни…

— Да, милая?

— Тебе все это не кажется странным?

— Я боюсь, что все это действует тебе на нервы.

— Нисколько. Я не обращаю на это внимания.

— Ну, это хорошо.

Адела говорила спокойно, совершенно нормально, лучше, чем обычно. Склонившись к друзьям, она сказала им: