Путешествие в страну миражей

В домике было прохладно. Я взглянул на термометры: по ту сторону стекла было сорок градусов, по эту — двадцать шесть. Но нигде я не видел вставленных в оконные рамы тяжелых коробок электрических кондиционеров.

— Все оно, Солнце, — весело улыбнулась Оразгуль. — Если хотите узнать, как мы заставляем его давать прохладу, полезайте на крышу, а потом в подвал.

На крышу мы полезли с инженером Агамурадом Алламурадовым, подвижным и гибким молодым парнем. Поднялись по раскаленной металлической лестнице и остановились на верхней площадке. Крыша сверкала как зеркало: от края до края по ее черному рубероиду стекала вода.

— Это водный раствор хлористого лития, — сказал Алламурадов. — На солнце влага частично испаряется, отчего повышается концентрация раствора. Он стекает в подвал, где установлен абсорбер.

В подвале тихо шумел небольшой ярко раскрашенный бак, в котором хлористый литий, жадно поглощая влагу, поддерживал вакуум и понижал температуру. Охлажденная вода текла в трубы, расположенные в панелях перекрытий, а раствор снова перекачивался на крышу. В этом была вся премудрость, и я даже пожалел, что установка так проста, ибо по другим примерам знал: «примитивность» мешает популярности.

Потом я сидел в тихой комнате дома-лаборатории, единственного на весь Советский Союз, наслаждался расслабляющим комфортом и неторопливо записывал то, о чем говорил мне один из авторов этого солнечного кондиционера, доктор технических наук Аннагельды Какабаев:

— Если везде поставить электрические кондиционеры, то они «съедят» едва ли не всю энергию, вырабатываемую электростанциями республики. А количества солнечного тепла, падающего на крышу любого дома, вполне достаточно и на охлаждение летом, и на отопление зимой. Как это не использовать?.. Мы подсчитали: если наш дом снабдить электрическими кондиционерами, это было бы равно стоимости солнечной холодильной установки. Но по количеству потребляемой энергии экономия десятикратная. Мы рассматриваем солнечный кондиционер как первую ласточку. Туркменское солнце может дать все: и энергию для кухни, и теплую воду для ванны. Представляете, если новостройки будут оборудоваться солнечными установками? Сколько это сохранит топлива и как очистит воздух в городах?..

На стене висел небольшой листок с длинной цитатой:

Пустыни должны быть возвращены к жизни теми же самыми силами природы, которые, постепенно наступая на цветущие земли, иссушили, выжгли их и сделали бесплодными. Человек в состоянии заставить Солнце выполнить эту космического размера работу.

— Валентина Алексеевича слова, — сказал Какабаев, заметив мой взгляд. — Из доклада, прочитанного двадцать лет назад на Международном симпозиуме по использованию солнечной энергии в Нью-Дели. Потом они печатались на обложках журналов.

— Это как эпиграф ко всей вашей работе.

— А вы все работы знаете?

— Вроде бы.

— А теплицу с замкнутым циклом видели?

— Что это такое?

Какабаев начал рассказывать о ней, и уже через пару минут я понял, что если все другие работы «солнцепоклонников» вполне земные, то идея этой теплицы спустилась не иначе как с неба. В ней было все неожиданное, хотя и понятное. Это был один из тех парадоксов современного Туркменистана, которых я достаточно насмотрелся, путешествуя по республике.

Глава VII

Парадоксы пустыни

Наука — дочь удивления и любопытства. Природа — их мать.

Иван Лаптев

Пустыня никого не оставляет равнодушным, все приезжие рассказывают о ней либо с ужасом, либо с восторгом. Словно кристалл, она поворачивается к человеку то острым углом, то завораживающим сверканием грани.

Все в мире стабильно: монументальность гор, задумчивость лесов, холодная зыбь морей… Пустыня полна парадоксов. Здесь можно увидеть равнины, напоминающие ухоженные цветники, а всего через неделю на том же самом месте — «лунный» ландшафт. Шоферы с радостью вырываются на сухие такыры, отводят душу на гладких многокилометровых площадях. Но уже на другой день, если прошел дождь, они с опаской объезжают такыр, чтобы не уподобиться мухам, севшим на липучку. Пустыня обманывает миражами и подстилает под ноги коварные зыбучие пески, в которых можно утонуть, как в трясине. По дорогам здесь метет не снежная, а песчаная поземка, и пыльные бури взбивают настоящие коктейли из песка и воздуха. Горячий ветер может упасть прямо с неба и буквально за один день иссушить все, превратив весенний пейзаж в осенний. Это — гармсиль, до сих пор во многом загадочное дыхание земных пустынь.