Пай смотрит на меня с сомнением. Пляж Кальверкота разделён на две бухты низким утёсом, который вдаётся в море. К маленькой бухте спускается ровная, заасфальтированная дорога. Идеальная для самодельных картов.
Вот только в 1984 году она ещё не заасфальтирована. Мы стоим и смотрим сверху на шероховатый, покрытый галькой спуск.
– Здесь убиться можно, – заключает Пай и тут же направляется в сторону другой бухты.
Прилив выше, чем я когда-либо видел: волны цвета стали бьются о волнолом и перехлёстывают на набережную.
Спуском мы называем длинную крутую дорогу с травой по обеим сторонам – она идёт широкой дугой от вершины утёса к пляжу. Но сегодня море поднялось так высоко, что песчаного пляжа почти не видно. Примерно на полпути вниз, в середине дуги, дорога вливается в «набережную». Набережная – громко сказано: на самом деле это просто верхняя часть волнолома с парой скамеек, на которых любят сидеть пожилые люди.
Мы стоим на вершине утёса, Пай и я, и планируем, как поедем вниз. План незамысловатый: сначала крутой участок, потом дуга – нужно немного поработать рулём и тормозами, – и дальше угол наклона постепенно уменьшается. Машина сбросит скорость, подъезжая к пляжу, и колёса сами остановятся на песке.
– Кто поедет первым? – спрашиваю я.
– Не я. Я делал это кучу раз. Это должен быть ты. Я сажусь на подушку и держу ногами передние колёса, чтобы машинка не покатилась вперёд раньше времени. А она рвётся. Она была создана для этого. Дует сильный ветер, волны ревут, и кровь шумит у меня в ушах. Я убираю ноги, и меня обдаёт холодным потоком воздуха. Дыхание перехватывает, когда машинка набирает скорость на крутом участке дороги.
Машина едет плавно и
– Ха-ха-а-а-а-а!
Теперь я еду чуть медленнее и слева от дороги вижу кирпич – тот, в который врезался папа. Кирпич лежит сбоку – не посередине, как он говорил. Но это не отменяет смертельной опасности при столкновении с ним на полной скорости. Неподалёку я вижу и маленькую ржавую тележку из супермаркета. Всё совпадает. Всё так, как рассказывал папа.
Машинка вибрирует и замедляет ход, когда колёса въезжают в мягкий песок, и почти сразу останавливается. Я спрыгиваю и оттаскиваю Маленькую быструю зелёную машину подальше от серой волны, накатывающей на пляж. А потом бегу вверх.
По дороге я отбрасываю далеко в сторону кирпич и выкапываю тележку – она торчит из земли лишь наполовину. И вот я снова с Паем: он встречает меня с распростёртыми объятиями и кричит:
– Ураааа! – а потом обнимает по-настоящему крепко. Я ловлю ртом воздух и смеюсь.
– Как всё прошло? – спрашивает Пай. Он буквально прыгает от восторга.
– Просто супер, но на старте спуск довольно крутой. Не забудь про тормоз!
– Я не забуду, – Пай останавливается и смотрит за моё плечо: – Это тот, кто я думаю?
Глава 65
С другой стороны набережной к нам идёт Макка. Он несёт какие-то палки, машет нам, подняв руку над головой, и что-то кричит – за шумом ветра и рёвом волн не разобрать.
– О, потрясающе. Что ему нужно?
Макка останавливается внизу и знаками зовёт нас к себе. Я показываю пальцем сначала на него, потом – на нас.
– Нет! – кричу я. – Сам иди сюда, – но он качает головой, снова машет своими палками и ждёт, что мы спустимся.
Пай говорит:
– Сходи и узнай, чего он хочет. Я съеду вниз через минуту. Мне только нужно немного укоротить верёвку.
Он встаёт на колени и отвязывает рулевой трос от передней оси машины. Думаю, теперь я могу быть спокоен – пусть Пай съезжает вниз на карте, ведь я уже убрал с дороги кирпич и тележку.
Я подхожу к Макке и вижу, как он ставит три длинные ракеты на палках в полую трубу, воткнутую в землю. Он ухмыляется так же злобно, как и в тот раз, когда я впервые его увидел.
– Ну что, дружок? Никогда не догадаешься, что тут у меня, – и он хохочет, как сумасшедший, оскаливая свои жёлтые зубы.
Я не знаю, что сказать. Ясно, что это ракеты из сарая Пая, и Макка даже не скрывает этого. Он их просто украл, но что я могу с этим сделать? Донести на него? Подраться с ним? Мы оба понимаем, что против него я бессилен, – и это приводит меня в ярость.
– Это
– Что? Эти ракеты? Нет, приятель, они мои. Остались с прошлой Ночи костров[53]
, – это, конечно, наглое враньё. Не делая паузы, он продолжает: – Смотри, я скрепил их скотчем, – так и есть: он соединил вместе и голубые запалы ракет. – Но это ещё не всё.