Путевые впечатления. Юг Франции

Святой отец, обращаясь к нему, произнес несколько благочестивых слов; г-н де Ту внимательно выслушал их и заметил, что ему хотелось бы сказать еще кое-что касательно его совести; после него он опустился на колени, сообщил священнику то_f

что отягощало его душу, получил последнее отпущение грехов и низко поклонился. Затем г-н де Ту, сняв с себя камзол, снова опустился на колени и стал произносить сто пятнадцатый псалом, читая его наизусть и пересказывая по-французски почти от начала до конца, довольно громким голосом и твердо, с несказанным пылом, смешанным с религиозным восторгом. “Это правда, что я чересчур страстно желаю смерти, — произнес он. — Нет ли в этом чего-нибудь дурного? Отец мой, — с улыбкой промолвил он, понизив голос и повернувшись к духовнику, — я чересчур радостен: нет ли в этом суетности? Мне бы этого не хотелось”.

Все это он говорил с таким жаром, с такой возбужденностью и с такой энергией, что многие их тех, кто стоял поодаль, подумали, будто он пребывает в нервном раздражении и обрушивается на тех, кто виновен в его смерти.

После чтения псалма, все еще стоя на коленях, г-н де Ту взглянул направо и, увидев человека, которого он обнимал во дворце, поскольку тот шел вместе со знакомым ему секретарем суда, поприветствовал его кивком головы и взмахом руки и весело произнес: “Сударь, я ваш покорный слуга!”

Затем он поднялся с колен, и к нему подошел палач, чтобы отрезать его волосы; святой отец отобрал у палача ножницы, чтобы передать их своему помощнику, но г-н де Ту, видя это, взял ножницы из его рук и произнес: “Отец мой! Неужто вы считаете, что я боюсь этого человека? Разве вы не видели, что я его обнял? Я его поцеловал, поцеловал этого человека. Ну же, друг мой, выполняй свой долг: отрежь мне волосы!” Палач начал стричь, однако он был настолько неповоротлив и неловок, что духовник отобрал у него ножницы и передал своему помощнику, с тем чтобы тот остриг волосы осужденному; и пока длилось это действие, г-н де Ту со спокойным и улыбающимся лицом разглядывал тех, кто стоял рядом с ним, и поднимал порой к Небу глаза, исполненные любви; встав на ноги спустя какое-то время, он произнес прекрасное изречение святого Павла:

“Non contemplantibus nobis quae videntur, sed quae non videntur: quae enim videntur tem-poralia sunt; quae autem non videntur aeterna sunt” ^[19]