Путевые впечатления. В России. Часть первая

И самое любопытное состоит в том, что в России, стране злоупотреблений, все, от императора до дворника, жаждут покончить с ними. Все о них говорят, все о них знают, обсуждают их и сетуют на них; остается лишь воздеть глаза к небу и воскликнуть: "Отче наш на Небеси! Избавь нас от злоупотреблений!" А злоупотребления лишь еще выше поднимают голову.

Многие рассчитывают, что императору Александру II удастся уничтожить злоупотребления, и эти люди правы: он искренне, от всего сердца, желает всеобщей реформы.

Но как только в России пытаются затронуть какое-нибудь злоупотребление, знаете, кто громче всех кричит?

Вы полагаете, те, кого в нем обвиняют?

О нет, такое было бы чересчур неуклюже.

Громче всех кричат те, кого еще не трогали и кто опасается, что наступит и их черед.

В артишоке сначала съедают первые листья, которые труднее всего оторвать. Злоупотребления — это огромный артишок, весь покрытый колючками: до его сердцевины не доберешься, пока не исколешь себе все пальцы.

Впрочем, у нас еще будет повод поговорить об этом подробнее.

Если кто-то из русских считает, что я плохо отзываюсь о России, позволяя себе указывать на злоупотребления, представляющие собой подлинную язву их страны, они ошибаются и поступают подобно ребенку, который видит врага в лекаре, ставящем ему пиявки, или в дантисте, удаляющем ему больной зуб.

Но вернемся к караульным.

Итак, мы сказали, что солдаты, закончившие службу, — настоящие отверженные, лишенные права на надел, на пахоту шести арпанов и на застольную.

Если у солдата есть семья и эта семья сжалится над ним, ветеран возвращается в семью, и, если он сохранил целыми руки и ноги, он будет помогать родным и с его трудом будут мириться.

Но если у него нет семьи, он даже не имеет права наняться в работники.

Если у него нет медали, он становится вором — для него это единственная возможность выжить.

Если у него есть две или три медали, он делается нищим, стоит на коленях на проезжей дороге или на церковной паперти, целует землю у ваших ног, когда вы проходите мимо, и живет на те четыре-пять копеек в день, которые кидают ему милосердные души.

В те дни, когда милосердные души ему не встречаются, — а такие дни в календаре бывают, — он обходится без еды, если только накануне не было избытка милосердных душ.

Если у него есть пять, шесть, семь или восемь медалей, он имеет шанс стать караульным.

Караульные графа имеют до шести или восьми медалей.

Я уже говорил, что караульными называют деревенских сторожей.

Слово "караул" буквально значит "служба порядка", "стража".

Если на человека напали ночью, и ему нужно позвать на помощь, он кричит: "Караул! Караул!"

Это означает, что он зовет стражу.

Так вот, вокруг нас здесь всегда шесть или восемь караульных, которые день и ночь на ногах.

Они стоят у ворот, со стороны набережной, у дверей дома, у начала каждой аллеи, по углам сада.

По-видимому, они сменяются, и, пока одни бодрствуют, другие спят. Но вот что мне известно точно: в какое бы время дня или ночи нам ни случалось выходить, мы видели караульного в передней, караульного у дверей и караульного у садового крыльца.

При нашем появлении бедняги вскакивают, вытягиваются по струнке и берут под козырек.

Шагу нельзя ступить, не встретив в любое время суток караульного — левая рука по шву, правая приложена к фуражке.

Представьте себе оригинала, который, вместо того чтобы справить нужду дома, выйдет на воздух, чтобы при свете луны проделать нечто такое, что предвидел наш старый и превосходный префект Сены, г-н де Рамбюто; так вот, пока этот чудак не завершит свои действия, в двух шагах от него будет стоять по меньшей мере один караульный, не отводя взгляда и застыв в неподвижности.

Сначала это стесняет, как если бы мимо твоих окон следовала похоронная процессия, но потом привыкаешь.

А вспомнить добрым словом г-на де Рамбюто меня заставило вот что: не было еще в России начальника полиции, настолько любящего все живописное, чтобы построить на Невском проспекте, или на Большой Морской улице, или на набережных небольшие колонны с голубым куполом в золотых звездах — наподобие тех, какие украшают парижские бульвары.

Для иностранца, который, не тревожась из-за отсутствия таких пустотелых колонн, увидит в этом всего лишь упущение, а не правило, установлен штраф.

Здесь запрещено курить, а также останавливаться у стен домов или на углу улиц — разве что для того, чтобы поправить подвязку или завязать шнурки ботинок.

Каждый подобный проступок, совершенный правонарушителем того или другого разряда, карается штрафом в размере одного рубля.

Однажды император Николай встретил француза, который то ли по неведению, то ли пренебрегая запретом, курил настоящую гаванскую сигару, с наслаждением пуская густые клубы дыма.

Николай, по обыкновению, в одиночестве совершал свою прогулку на дрожках.

Он велел французу сесть рядом, привез его в Зимний дворец и ввел в курительную комнату великих князей. "Курите здесь, сударь, — сказал он. — Это единственное место в Санкт-Петербурге, где разрешено курить".