Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Перед церковью святого Макария — два ряда лавок, вытянувшихся в поперечном направлении и предназначенных для китайцев, которые покрывают их фантастическими украшениями, какие другим народам не могут даже пригрезиться, а этот народ воплощает в реальность. Это флажки, знамена, стяги, украшенные змеями, драконами, зелеными, красными, синими и желтыми птицами, развевающиеся на ветру над крышами причудливой формы, которые устроены в виде кровли пагод и в свою очередь раскрашены теми красками, какие казались бы кричащими повсюду, но приобретают гармоничность под руками и кисточками китайцев.

Здесь продают преимущественно чай; ко времени нашего приезда уже было продано тридцать две тысячи ящиков.

Читатель составит себе представление о разнообразии товаров на этой ярмарке, если мы скажем, что здесь продается на три миллиона драгоценных камней и на четыреста тысяч франков — орехов.

Циновок продают на пятнадцать тысяч франков, икры — на два миллиона, шелков — на восемь миллионов.

Стоимость одних только русских товаров доходит ^о девяноста миллионов (мы берем, само собой разумеется, среднюю величину).

Товаров из остальной части Европы — на восемнадцать миллионов.

Наконец, азиатских товаров из Китая, от бухарцев, киргизов, армян и персов — на семнадцать миллионов.

Понятно, что у нас не было возможности осмотреть всю подобную выставку. Так что мы ограничились общим обзором, заметив, тем не менее, что все сделки здесь совершаются под честное слово, без всяких письменных договоров, без единого листа гербовой бумаги.

В прежние времена торжище находилось в Казани, но в 1524 году великий князь Василий Иванович, чтобы перенести эту огромную торговлю в Россию, запретил своим купцам приезжать в город, который еще не был завоеван, и определил им для их меновой торговли Макарьев.

Наконец, в 1817 году, чтобы еще больше приблизить торговлю к центру, а главное, сделать ее более доступной для русских купцов, ярмарка была переведена из Макарьева в Нижний Новгород; однако она остается под покровительством святого Макария (этот святой не имеет в России той плохой репутации, какая у него есть во Франции), и потому на все то время, пока длится Нижегородская ярмарка, Макарьев одалживает ей раку с мощами своего святого.

Франция представлена в Нижнем модными товарами и ювелирными изделиями, а также сукном из Седана и Эльбёфа.

Должен сказать, что ни эти ювелирные изделия, ни эти модные товары не призваны создать у азиатских народов высокое мнение о нашем вкусе.

Не стоит и говорить, что мы с пренебрежением прошли мимо рядов, где торговали железом, чугуном, веревками, кожами, валенками и меховыми шапками, и направились к китайским, татарским и персидским базарам. Объяснялось это, несомненно, тем, что сами торговцы были для нас не менее интересны, чем их товары.

Там были выставлены индийские шали, китайские ткани, турецкие материи, смирнские ковры, кавказские шелка, украшенные бирюзой кушаки, сабли, кинжалы, пистолеты с насечкой, курительные трубки любых видов, любых форм и на любую цену — от двадцати копеек до тысячи рублей; персидские седла, уздечки и попоны из Эрзерума, Нухи и Тегерана, из тех краев, в которых мы собираемся побывать и которые мы знаем пока еще только по "Тысяче и одной ночи", а потому с величайшим трудом верим, что они существуют не только в сказках.

Подобная толкотня и такой шум ошеломляют настолько, что весь первый день вы еще не приходите в себя; все эти люди, которые снуют по своим делам, сталкиваясь с татарскими разносчиками, с неутомимой настойчивостью предлагающими разное тряпье, старое платье и всякого рода безделушки, кажутся сбежавшими из сумасшедшего дома, и складывается впечатление, что среди них лишь турецкие торговцы, благодаря своей неподвижности, важности и молчаливости, заявляют о присутствии у них здравого ума.

Около пяти часов вечера г-н Грасс заметил, что пора вернуться домой, где нас к шести часам ждут к обеду.

Нам надо было пройти всего лишь около версты, но оставшегося у нас часа могло и не хватить, учитывая количество людей, которых мы должны были растолкать, прокладывая себе дорогу в толпе.

Когда мы проходили мимо дворца губернатора, я не мог оставить там свою визитную карточку, ибо, уезжая из Франции, забыл запастись этими своеобразными метательными снарядами и потому теперь был вынужден просто написать свое имя на листе бумаги, который слуга торжественно обещал передать генералу.

Достойный служитель сдержал свое слово, и не успели мы отобедать, как явился вестовой, пригласивший нас прийти в дом к губернатору на чай сегодня и на обед — завтра.

Невозможно было действовать с большей предупредительностью, чтобы устроить мне сюрприз, обещанный г-ном Брылкиным и г-ном Грассом.

Мы поинтересовались, в каком часу пьют чай Нижнем, и нам ответили, что это происходит от десяти до одиннадцати вечера.

Возражать не приходилось и следовало вытащить из чемоданов фрак, черные брюки, белый жилет, белый галстук и лаковые туфли — все то, что не видело дневного света после Санкт-Петербурга.