Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Он последовал за молодым царем, но, прибыв во дворец, обнаружил, что стража полностью сменена, а гарнизон находится под ружьем.

Тогда он направился в свой дворец, чтобы принять там решение, как действовать дальше, однако отряд гренадер, окружавший дом, арестовал князя, когда он туда входил.

Тогда он потребовал позволения поговорить с царем, но в ответ получил лишь уведомление о приказе отправиться вместе со всей семьей в Раненбург.

Раненбург — это принадлежавшее Меншикову поместье, расположенное между Казанским царством и Вятской провинцией.

Меншиков мог ожидать, что с ним поступят хуже.

В Раненбурге находился укрепленный им великолепный замок, где он намеревался вести жизнь старых русских князей, которым его, сына простого крестьянина, уподобили императорские милости. Меншикову было разрешено взять с собой столько слуг, сколько ему заблагорассудится, и столько денег, сколько он найдет нужным, а также наиболее ценные из его вещей. К тому же, что редко случается с лицами, попавшими в опалу, с ним разговаривали исключительно вежливо; следовательно, он не опустился настолько низко, чтобы не быть в состоянии снова подняться на поверхность.

Ему надлежало до наступления следующего дня покинуть Санкт-Петербург. Около десяти часов утра он выехал в самых роскошных своих каретах и с такой огромной кладью, с такой многочисленной свитой, что его отъезд напоминал скорее пышный кортеж посла, чем неприметный конвой арестанта. Проезжая по улицам Санкт-Петербурга, князь приветствовал всех, словно император, принимающий почести от своих подданных, и спокойно и приветливо разговаривал с теми, кого он знал. Многие сторонились, не отвечая ему, как будто перед ними находился чумной больной, но другие, чуть более смелые, обменивались с ним несколькими словами, чтобы пожалеть или поддержать его: он не пал еще настолько низко, чтобы кто-нибудь осмелился его оскорбить.

Оскорбления придут в свой черед: они не за горами.

Через два часа после отъезда из Санкт-Петербурга, на той самой дороге в Сибирь, по какой после него пройдет еще столько несчастных, путь ему был прегражден отрядом солдат; командовал ими офицер. Именем царя этот офицер потребовал у князя наградные ленты орденов — Святого Андрея, Александра Невского, Слона, Белого Орла и Черного Орла.

Меншиков вручил ленты офицеру: он заранее положил их в шкатулку, чтобы отдать по первому требованию.

Затем его вместе с женой и детьми заставили выйти из кареты и сесть в телеги, приготовленные, чтобы везти их в Раненбург.

Он подчинился, промолвив:

— Исполняйте свой долг, я готов ко всему. Чем больше богатств вы у меня отнимете, тем меньше забот вы мне оставите.

Итак, он вышел из кареты и сел на телегу, полагая, что его жена и дети сядут рядом с ним. Однако их заставили сесть в другую телегу. Но все же у него оставалось утешение — разговаривать с ними, и он возблагодарил Бога за такое благодеяние.

В таких условиях его довезли до Раненбурга.

Но испытаниям, которые его ожидали, не суждено было прекратиться в Раненбурге.

Расстояние между Москвой и Раненбургом составляло всего сто пятьдесят льё. Меншиков был слишком близко от царя. Пришел приказ ехать в Сибирь, в Якутск.

Князь взглянул на детей и жену, увидел у них грусть на лице и улыбку на устах.

— Когда надо ехать? — спросил он царского посланца.

— Немедленно, — ответил тот.

В этот же день семья отправилась в путь. Ментиков мог взять с собой восемь слуг по своему выбору.

Но потрясение было глубоким, а тяготы невыносимыми. Княгиня Меншикова не выдержала первой: она умерла по дороге между Раненбургом и Казанью.

Труп довезли до Казани. Стража, не позволявшая Мен-шикову ехать в одной телеге с женой, пока она была жива, разрешила ему теперь находиться возле ее трупа. Пока длилась ее агония, муж заменял княгине священника, увещевая и утешая ее, словно служитель Господа, и даже, несомненно, с большей убежденностью и большим пониманием, ибо горести, которые князь пытался ей утешить, когда она умирала, он разделял с ней до самой ее смерти; когда же ее не стало, все бремя их обрушилось на него одного.

Он продолжал свой путь до Тобольска.

Там Меншикова ждал весь город, предупрежденный о его приезде. Как только князь ступил на берег реки, к нему подошли два дворянина, которых он сам сослал в Сибирь, встали по обе стороны от него и принялись осыпать его оскорблениями. Но Меншиков, грустно покачав головой, сказал одному из них:

— Раз ты не находишь другого способа отомстить врагу, как только осыпая его ругательствами, то доставь себе это удовольствие, несчастный! Что же касается меня, то я выслушаю тебя, не испытывая ни ненависти, ни злобы. И если ты был принесен в жертву моим расчетам, то это произошло именно потому, что мне было известно, как много в тебе достоинства и гордости: ты был помехой моим замыслам, и я сокрушил тебя. Ты поступил бы на моем месте так же, если бы этого потребовала государственная необходимость.

Затем он обратился к другому: