Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Мы уже рассказали в этой книге, как с помощью фельдмаршала Миниха принцесса Анна, мать маленького Ивана, возмущенная наглостью Бирона, в одну ночь лишила его могущества, поместий, золота и денег и, низвергнув его с вершины власти, почти нагого отправила в ссылку. После этого дворцового переворота Анна была провозглашена великой княгиней и регентшей, герцог Брауншвейгский, ее супруг, — генералиссимусом, Ми-них — первым министром, а Остерман — генерал-адмиралом и министром иностранных дел.

После провозглашения Бирона регентом было двое недовольных; после провозглашения регентшей герцогини Брауншвейгской недовольных стало трое.

Первой из них была принцесса Елизавета, вторая дочь Петра Великого и Екатерины I, всегда тешившая себя надеждой унаследовать трон после смерти императрицы Анны Иоанновны.

И она в самом деле унаследовала бы его, если бы не привязанность, испытываемая императрицей к своему фавориту.

Назначая своим преемником маленького Ивана, Анна Иоанновна полагала, что она продлевает власть Бирона на весь период малолетства ребенка, то есть на шестнадцать лет; при назначении же наследницей Елизаветы, которой было тридцать три года, герцог Курляндский был бы немедленно отправлен в свое герцогство.

Двумя другими недовольными были сама великая княгиня и ее муж герцог Брауншвейгский.

Причина же их недовольства была следующей. Фельдмаршал Миних, который арестовал Бирона и передал им власть, вполне мог бы, оказав такую услугу, стать генералиссимусом, но он сам отказался от этого поста, заявив, что его желание состоит в том, чтобы армия была удостоена чести находиться под командованием отца своего монарха. Правда, после этих слов, оценивая то, что произошло, он добавил: "Хотя огромные услуги, оказанные мною государству, делают меня достойным этой чести".

Более того, производя герцога Брауншвейгского в генералиссимусы, фельдмаршал Миних на самом деле предоставлял ему лишь иллюзорное звание: первый министр решал все и был единственным главой государства.

Вот почему 10 февраля 1741 года английский посланник г-н Финч писал своему правительству:

"Герцог сказал, что он очень многим обязан г-ну Миниху, но из этого не следует, что фельдмаршал должен играть роль великого визиря".

После этого посланник добавил:

"Если над Минихом по-прежнему будут иметь власть лишь его безудержное честолюбие и природная вспыльчивость, то, вполне возможно, он погибнет от собственного безрассудства".

Сообщив своему правительству о чувствах, испытываемых герцогом к Миниху, г-н Финч в другом письме, от 7 марта, рассказал об отношении регентши к фельдмаршалу:

"Регентша сказала, что Миних сверг герцога Курляндского скорее из честолюбия, чем из преданности ей, и, хотя и воспользовавшись плодами измены, она не может доверять изменнику. Нельзя, говорила она, терпеть более высокомерие фельдмаршала, который никому не отдает отчета в своих категоричных приказах и постоянно имеет дерзость перечить ее супругу. У него слишком много властолюбия и очень беспокойный характер. Ему лучше было бы поселиться в своих украинских поместьях и закончить там в покое свои дни, если бы это его устроило".

И в самом деле, менее чем через три месяца после переворота, совершенного им единолично, Миних был лишен поста первого министра и всех своих воинских званий.

Принцессу Елизавету, напротив, в это время задаривали.

Восемнадцатого декабря 1740 года, в день ее рождения, великая княгиня Анна подарила ей великолепные браслеты, а маленький Иван послал ей золотую табакерку с русским орлом на крышке; в это же время соляное ведомство получило приказ выплатить принцессе сорок тысяч рублей.

Наверное, если бы принцесса Елизавета была одна, ничего из того, о чем мы намереваемся рассказать, не случилось бы: дочь Петра I и Екатерины не отличалась честолюбием и, при условии, что у нее было бы достаточно денег и много любовников, прожила бы свою жизнь, довольствуясь тайными чувственными наслаждениями.

Но, хотя у нее самой честолюбия не было, случилось так, что рядом с ней оказался врач, честолюбия которого хватало также и на ее долю.