Пути и маски

Человек в сером исчез, но вместе с ним исчезла и картина. Синна впервые увидела, что было на ней изображено — громадная чёрная змея, никак не меньше статуи Велго. Синну колотила дрожь, но в памяти почему-то всплыл рисунок из дорогой детской книги о животных Обетованного — чёрная феорнская гадюка… Длинное тело свернулось кольцами и матово поблёскивало на солнце; кое-где под его весом проломился помост. Каким-то непостижимым образом от прикосновения мага-убийцы тварь ожила и разрослась; теперь над площадью разносилось её шипение, а меж зубов длиной с руку Синны скользил раздвоенный язык.

Выходит, картина была заколдована. Знала ли об этом Лаура?…

На пару мгновений Синна забыла, как дышать. Потом кто-то пихнул её плечом, закричал, и прямо перед лицом возникли чёрные глаза, распахнутые в бессмысленном страхе. Та самая служанка, отшвырнув поднос с пирожными, проталкивалась через толпу; её рот был распахнут в беззвучном вопле. Вслед за ней устремились визжащие чары.

Толпа хлынула с площади и заметалась, как паникующее море. Несколько раз Синну сбили с ног; кто-то порвал ей вуаль и отдавил подол платья. Согнувшись и закрывая лицо, она почти отползла к стене большого здания — кажется, виантского суда — и прижалась к ней, чтобы осмотреться.

Змея на помосте время от времени наклонялась, щёлкала узкими челюстями и распрямлялась вновь; под ней мельтешили, не находя выхода из чёрных колец, фигурки в красном. До Синны почему-то не сразу дошло, что это Правители; каждая секунда, как в кошмаре, наплывала на предыдущую. Когда она присмотрелась и поняла, что именно происходит, судорога стиснула ей желудок.

Подхватив маленького чара Леро, который истошно кричал, змея сначала откусила ему голову, а потом, ловко перевернув в воздухе, проглотила. Фонтан крови, хлынувший из шеи чара Леро, окатил её клыки и морду.

Дрожа, Синна отвернулась к стене, и её вырвало.

Кажется, ира Пинто не было на помосте — хотя она уже ни в чём не была уверена. Она не видела, что случилось с Ринцо, но знала, что ему не выбраться, как и всему Совету: тело гадюки плотно обхватило помост и всё продолжало скручиваться, будто ей не было конца. Мозаика на площади вибрировала от шума; среди хаоса бегущих во все стороны и вопящих людей невозможно было хоть что-то понять. Разноцветная статуя с весами рухнула, и от неё полетели мелкие щепки — совсем как статуя корабля в Хаэдране, разрушенная альсунгцами… Синну согнуло пополам и вывернуло вторично: слыша хрустящие и чавкающие звуки с помоста, она не могла бороться с тошнотой.

Неужели в городе нет магов, способных помочь, или хотя бы лучников? Где керы-стражники?… Синна двинулась вдоль стены, ничего не видя от пелены слёз; ноги едва держали её.

В каком-то тумане она прошла пару смежных улиц — точнее, толпа её вынесла. Всю Вианту словно охватило безумие: в каждом переулке распахивались двери и окна, в дома врывались вооружённые люди — в масках и без них. Иногда Синна замечала эмблему Дома Агерлан, золотого сокола, а иногда — серые и белые простые одежды почитателей Прародителя. Несколько раз обросшие, грязные оборванцы подходили совсем близко и тянули руки к её волосам, плечам, платью… До Синны доносилась вонь их дыхания, так близко сверкали лезвия кинжалов и мечей.

— Смотрите, какая красотка! — хохоча, выкрикивали они, и смысл кезоррианских слов не всегда доходил до неё. — Наверняка чужеземка — у нас тут не так много рыженьких!..

— А шёлку-то, шёлку нацепила… Интересно, чулки тоже шёлковые?

Смуглая старуха с бородавками швырнула в Синну что-то дурно пахнущее и скользкое — кажется, гнилой апельсин.

— Правильно! — озлобленно провозгласила она, потрясая клюкой. — Хватит богачам мучить нас, навязывать нам свою веру и свои войны! Долой!..

Вслед гнилому апельсину полетел не менее гнилой гранат, а нищие опять мерзко заржали. Развернувшись, Синна бросилась бежать.

Ничего в её жизни, пожалуй, не бывало сложнее, чем следующая сотня шагов. Синна не знала, куда бежит, мечтая лишь найти безопасное место. Она попыталась пробраться к воротам, через которые они с Ринцо попали в город утром, но все пути к ним перекрыли банды вооружённых бедняков. Маги Дома Агерлан, как бы бредово это ни выглядело, явно им помогали: на взломанных дверях в дома чаров, эров и богатых купцов Синна видела пентаграммы и светящиеся символы, а однажды ей пришлось увернуться от настоящего огненного шара. Он пролетел так близко, что почти опалил ей брови; пустили его откуда-то сверху — возможно, с балкона. Шар сиял, будто маленькое злобное солнце — это была не просто горящая головня.

Опомнившись от вспышки, Синна кинулась было дальше, но кто-то схватил её за руку чуть выше локтя. Она вскрикнула, выругалась по-дорелийски и стала дёргать руку, пытаясь вырваться. Однако высокий мужчина, спокойно обхватив её талию, оттащил Синну в сторону и прижал к себе. От него пахло гарью и магией, а глаза были тёплого орехового цвета.

— Тихо, миледи. В столице бунт. Ир Пинто и ещё кое-кто из Правителей замешаны в заговоре с Домом Агерлан. Вам нужно уйти отсюда. Слышите?