Пышечка

– В этом году я помогаю немного с костюмами. За дополнительную плату. – Она стягивает с волос резинку и пальцами расчесывает волосы.

– Могла хотя бы предупредить.

Бека Коттер. На моем диване. Я не могу расслабиться даже в собственном доме. Но тут под глазами у мамы я замечаю темные круги.

– Извини, – говорю я.

Она кивает.

– Ты разминулась с Эллен. Она приходила с мамой.

– Она была здесь? – Глаза у меня мгновенно наполняются слезами.

– Я ей только подол подрубила. Это же Эллен: возьмет первое попавшееся платье с вешалки, а оно сидит как влитое.

– Ага. – Я даже не знаю, что она наденет на конкурс красоты. Какой придумала номер на шоу талантов. Начала ли готовить реквизит к открывающему номеру…

– Какая кошка между вами пробежала?

– Между мной и Эл? – Я пожимаю плечами. – Можно сказать, мы разошлись во мнениях.

– Вы помиритесь. Мы с Люси всегда мирились.

Она делает еще пару шажков вглубь комнаты и садится в изножье моей кровати. Я пытаюсь припомнить, когда она сидела так в последний раз, но в голову ничего не приходит. Бывают такие воспоминания, которые кажутся нам реальными, но на самом деле ничего подобного никогда не случалось, просто нам очень хочется в них верить.

– Ты уже придумала, что наденешь на конкурс?

– Э-э, нет. Не особо. – Я принимаюсь грызть заусенцы на большом пальце. – Мам, а ты скучаешь по ней?

– По кому?

Господи, ну как она может не понять?

– По Люси.

– Люси. – Она выдыхает ее имя. – Да. Конечно. Всегда.

С минуту мы обе молчим.

– В тот год, когда я стала королевой красоты, она просидела всю ночь, расшивая мое платье пайетками. Я купила его в комиссионке. Помню, как убеждала Люси, что никто не заметит отсутствующих пайеток, но она и слышать ничего не хотела. «Разница между победой и поражением – в мелочах», – сказала она.

Моя память забита их ссорами, и я иногда забываю самое главное: они любили друг друга.

Мама встает.

– Платья от Синди довольно дорогие, а под тебя ей придется что-то специально заказывать. Но, может, мы как-нибудь справимся сами.

Я прислушиваюсь к себе – должна ведь я быть ей благодарна за то, что она способна снять свою корону бывшей Юной Мисс Люпин и побыть моей мамой… Но мне этого все равно недостаточно.

– Иногда, – говорю я, – мне кажется, что тосковать по Люси сильнее просто невозможно. Но потом мы обсуждаем покупку платья, и я осознаю, что всего этого она уже не увидит…

Впервые за очень долгое время мама ничего не отвечает. Я не понимала, как много пробелов в наших отношениях, пока не ушла Люси, заполнявшая эту пустоту. И вот теперь мы вдвоем на ощупь прокладываем путь друг к другу в кромешной тьме.

Сорок один

Сегодня хоумкаминг, а значит, вся школа стоит на ушах. В расписании – осенний бал, выступления болельщиц, конкурсы и встречи с выпускниками. На втором уроке я сажусь на свое место рядом с Митчем и обнаруживаю на парте огромную желто-сине-белую бутоньерку. Длинные блестящие ленты свисают из-под искусственных хризантем, а посередине приклеены два крошечных плюшевых мишки. Один – в футбольной форме, другой – в розовом платье и с диадемой. Бутоньерки – как вкусные ужины: лучше всего те, что готовишь сам.

– О-о-о! – выдыхаю я.

– Не нравится? – спрашивает Митч. У него на плече – уменьшенная копия моей бутоньерки; волосы причесаны, свитер заправлен в джинсы. – Мама иногда впадает в раж, и я, ну…

Я откидываюсь на стул и поясняю:

– Нет, нравится. Очень нравится. Никто и никогда еще не делал для меня бутоньерок. Спасибо. Правда.

– Но?

Я вздыхаю.

– Сегодня вечером я работаю.

Он улыбается, но на лице его отчетливо читается разочарование.

– Отпроситься, наверное, не сможешь, да?

– Я бы с радостью. – И это правда. – Но я только что туда вернулась, а мне еще нужно будет брать отгулы для конкурса красоты.

Митч сжимает мою руку.

– Да ничего. Завтра, между прочим, Хэллоуин.

На секунду я отвлекаюсь на Эллен и Кэлли, которые заходят в класс, посмеиваясь и оживленно обсуждая костюмы к завтрашней вечеринке. Мне ужасно не нравилось наряжаться вместе с Эл. Она всегда пыталась подобрать парные костюмы, которые подошли бы обеим, но как бы она ни старалась, ничего не получалось. Сейчас она даже не смотрит в мою сторону.

Я многого не помню. Периодическую таблицу. День рождения мамы. Код к моему шкафчику на работе.

Но слова, которые мы плюнули друг в друга, мне не забыть никогда.

Наверное, мы переросли друг друга. Мешаем друг другу двигаться вперед. Я и так из-за тебя от многого отказываюсь.

Меня это бесит.

Бесит, что она считает, будто без меня ей лучше! Будто я просто унылая толстуха, наступавшая ей на пятки.

Я знаю, что должна извиниться.

Но, быть может, ей тоже есть за что просить прощения.

Весь день я не снимаю бутоньерку. Она такая огромная, что носить ее можно только на шее. Ханна и Аманда надо мной смеются, а Милли, наоборот, умиляется. Но к концу дня от тяжести искусственных хризантем у меня болит шея и ноют плечи.

•