Работа на лето

— Ладно, ладно… — проворчал Генка, любуясь на неё.

— Рас-хо-ди-и-ись!!! — закричали с холма, мимо которого они про ходили, и в реку со свистом, разбрызгивая пламя, обрушилось горящее кольцо. Около костра смеялись девчонки, кто-то выкрикивал звонко:

— От нас ушло — к нам придёт! Огонь! Вода! Небо! Земля! — и смех.

Генка увидел, что там прыгают через костёр — и загорелся, если так можно сказать, но сверху покатилось ещё одно кольцо, наперерез ему бросился Серёжка Колтышев, проскочил перед самым полыхающим обручем и крикнул:

— Надь, Генка так не умеет, иди со мной гулять!

— Не умею?.. — процедил Генка, чувствуя, как опасно шалеет. Ну…

С холма под весёлые вопли полетело ещё одно — там, наверху, слышались голоса девчонок:

— Ой, Купала-Купала,Лето купала,Огонь да вода,Небо да земля,Лето идёт,

Лето горит,Купала-Купала…

— Ррраз! — и Генка пружиной метнулся прямо в катящийся мимо него огненный обруч, прокатился по траве, встал, вскидывая руки. Его приветствовали восторженные вопли. Ганка подхватил Надьку под руку, и они вместе бросились на холм. Знакомые лица ребят и девчонок казались немного странными и шалыми, у многих на головах были венки набекрень. Через минуту такой же Надька водрузила на голову Генке и поцеловала его в нос. Девчонки встали вокруг огня в хоровод и пели мальчишкам, переводившим дух в стороне плотной кучкой:

— Что ж ты витязь — ясный сокол,призадумался, грустишь?Хлещут молнии потоком,ты меж ними не паришь.Иль не видишь: пред соборомнашей крепости роднойреет, реет черный ворони смеется над странойГрозовая дымка тает,стая пуль в степи поет…

Сердце верит, сердце знает:Сокол ворона убьет!— Не гордиться русским славойразгулялся лютый тать,всем лежать в траве кровавой,всем вороньей пищей стать…Смотрит Солнце ярым оком,ищет стража для святыньНе кручинься, ясный сокол,нам пора в стальную синь![28]

— Кто со мной?! — разбегаясь, задорно крикнул Олег Зернов по прозвищу Сакс — действительно похожий[29]. Какая-то девчонка, на бегу схватившись за его руку, звонко крикнула:

— Я! — и они вместе в длинном прыжке перелетели через огонь.

Следом за ними полетели почти непрерывным потоком другие пары. Если кто-то и обжигался, то это не замечалось — звенел смех, и Генка выдохнул:

— Вот чёрт! Да в каком я веке?! Или тут все пьяные?!

— Ой, Купала-Купала,Лето купала,Огонь да вода,Небо да земля,Лето идёт,Лето горит,Купала-Купала…

— отозвались девчонки, и Надька схватила Генку за руку:

— Прыгаем?!

— Хххх-ааа-ууу! — завопил Генка, разбегаясь. Толчок! Прыжок! По лёт! Жар костра внизу! — Хххай!.. А! Здорово! Класс, блин! Давай ещё!

— Ой, Купала-Купала,

Лето пришло,Лето настало,Лето красное,Лето ясное,Лето с нами,Купала-Купала…

Генка краем глаза заметил пожилую пару — явных иностранцев — и ещё одного кадра с видеокамерой, явного соотечественника, который снимал всё происходящее на холме — как и когда они поднялись на холм — непонятно. Его это почему-то страшно разозлило… но предпринять он ничего не успел, потому что появился Мачо. С опасной улыбкой он шёл пружинистым шагом на парня с камерой и жонглировал семью русскими[30] ножами, крутившимися над ним страшноватой каруселью. Мачо напевал:

— Купала-Купала…

Горе-оператор побледнел, попятился и, под общий смех поскользнувшись на траве, покатился с холма. Мачо развернулся к иностранцам — он явно не собирался проявлять особого гостеприимства. Но высокий худой старик с косматыми бровями вдруг протянул руку… и, выхватив из вертящегося сияния два ножа, сам начал ловко подбрасывать их, потом вонзил в землю и, улыбнувшись своей спутнице — уютной старушке, с гордостью глядевшей на мужа — сказал неожиданно на чистом русском:

— Меня когда-то звали Семь Ножей. Как в саге[31]. Я гордился этим прозвищем… Сейчас я уже не тот. Вы напомнили мне тингшпили[32] тридцатых и моих убитых друзей… Прости, мальчик, что мы пришли без приглашения. Мы уходим… — но он почти тут же остановился и тихо сказал: — Поверь, мальчик. Мы не хотели зла. Мы так верили… так верили и так мечтали… — его глаза блеснули.

Мачо, уронивший свои ножи к ногам, вдруг протянул руку и пожал предплечье старого немца. А через секунду длинные пальцы старика повторили то же движение…

А откуда-то из-под холма доносился голос Андрэ: