Рабы бессмертия

Еще через минуту, на столе к бутылкам водки присоединились граненные стаканы, консервы, хлеб и банка маринованных огурцов. Юрок скрутил крышку и налил в стаканы по половине. Якорь вышел из ступора и достав нож, открыл консервы, с сомнением поглядев на банку огурцов открыл и ее, Трофим нарезал хлеба. Все еще находясь в культурном шоке, Якорь поднял стакан и поглядев на ученого, затем с оторопью на мертвеца поднял его вверх.

— За знакомство! — и опрокинул его в себя, не закусывая. Тут же взял открытую бутылку, и словно боясь упустить момент, наполнил по пол стакана повторно. — За встречу!

Юрок кивнул и наравне с Якорем выпил. Трофим откровенно сачканул, лишь пригубив спиртное. На этот раз Якорь взял пальцами огурчик и закусил. Почувствовав, что его наконец слегка отпустило напряжение, он выжидательно уставился на Юрка. Тот понял что человек пришедший для переговоров, теперь готов воспринимать его.

— Это наш дом, — начал Юрок, глядя на сталкера. — Мы не мертвецы как вы думаете, мы воскресшие. Мы будем существовать здесь, потому что так будет лучше для всех. Воевать мы можем не хуже вас, и шансов победить у нас больше, но, — зомби сделал паузу, — у нас нет такой цели. Рано или поздно большинство из вас придет сюда. Ты тоже Якорь, — сказал Юрок, указав на него пальцем. Якорь моргнул и вопросительно посмотрел на Трофима. — И Док тоже… Док, объясни ему почему.

Трофим задумался, сделав паузу, чтобы кратко и в двух словах объяснить это сталкеру.

— Тут Якорь такое дело. Этим вирусом заражено было порядка двадцати — двадцати пяти процентов сталкеров. Такие данные у нас получались по результатам исследований на Янтаре. Я всегда сдавал кровь и был чист, но там на Армейских, после Выброса моя кровь начала делиться, также как и кровь Коваля. Пока никто об этом не знает, но после смерти я стану такими же как они, Коваль тоже. Они, — ученый кивнул на зомби, — определяют инфицирован сталкер или нет лучше любого прибора, так что видимо Якорь ты тоже.

— Лекарство от этого есть? — кашлянул сталкер, уставившись в стол.

— Лекарства нет. Эта вакцина. Вакцина восстановления человека и была лекарством, но у нее оказались побочные эффекты. Единственное лекарство которое разрабатывалось было недоработано, а имевшийся образец использован неким начальником внутренней охраны Псарасом Лукой Агапитовичем, если я правильно запомнил его данные, — теперь уже Юрок повернулся к ученому весь обратившись в слух. — Но лекарство также основывалось на каком-то штамме, который возможно уничтожил базовый вирус, но сохранил носителя. Не понятно, то ли он изменил базовый вирус, то ли заменил его. В любом случае его распространители нападали на нас, напали на Армейские склады и очевидно для него требуется изначально живые носители. Живые люди.

— Так, подожди, подожди… я стану зомби? — спросил Якорь.

— Да, когда умрешь, — подтвердил Трофим.

— Ох, ты… вот это да… — дрожащей рукой сталкер налил себе еще пол стакана и выпил залпом. — Вот это новости, — выдохнул он, уставившись в стол перед собой.

— Поэтому, мы и не будем воевать с людьми, — сказал Юрок.

— Чем больше мы будем носить это в себе, тем полнее вирус продублирует собой наши клетки. Поэтому если мы не хотим после смерти встать просто безмозглыми, разлагающимися трупами, нам надо подольше пожить, чтобы начать хотя бы со второй категории, — сказал Трофим. — Поэтому убивать нас им не выгодно. Переход с одной категории на следующую очень энергозатратен.

— Ехарный бабай… как это? — встряхивая головой и часто дыша приводил в себя чувство сталкер.

— Оказывается есть жизнь, после смерти, — улыбнулся Трофим, — давай что ли, за это? — предложил он, приподняв стакан.

Троица чокнулась, на этот раз ученый выпил до дна и скривившись закусил как следует и огурцом, и тушенкой, и хлебом. Якорь также закусил как следует и уже захмелев сидел покачиваясь, погруженный в свои мысли.

— Да знаешь, Юрок… будем прямо смотреть на эти вещи. Может быть это не так уж и плохо, а? Каково это? — спросил он мертвеца.

Юрок понял, что сталкер находится в том состоянии, когда ему если уже не все равно, то по крайней мере, он готов с отчаянной решимостью пуститься в любые авантюры, заглянуть в самую глубокую пропасть, которую он только может представить.

— Это не страшно. Это быть почти тем же самым что и живым, только очень трудно вспоминать что было раньше, трудно чувствовать, переживать.

— Железы очень долго восстанавливаются, а новые клетки не скоро начинают адекватно реагировать на гормоны, — негромко прокомментировал Трофим сталкеру.

— Я, он, ты все начинаешь разделять только спустя долгое время. Может быть год, может быть больше, а до этого жизнь понимается только урывками. С трудом вспоминаешь слова, потом трудно вспомнить куда ты шел и что хотел, потом начинаешь узнавать места, потом себя, свои тайники, привычки. Я с трудом вспомнил как читать, но потом становится все легче и легче, начинаешь вспоминать откуда ты, с кем ты был, как погиб, — Юрок замолчал. — Время начинает работать за тебя, возвращать тебя к жизни, а не к старости и смерти.