Радость, словно нож у сердца

Инопланетяне. Поверить до сих пор было нелегко, однако их вмешательство он своими глазами наблюдал. Невидимая рука, шлепнувшая по запястью, ай-яй-яй, сынок, пора вести себя прилично. Пора отказаться от прежних подходов – просто бизнес, ничего личного, детские оправдания для того, чтобы подливать масла в огонь войны. Хотя причины для нее никуда не делись. Люди все еще ощущали обиду, злость, чувствовали, что их попросту отбросили на обочину жизни. Но и бедность уже перестала быть столь же зловещей, как раньше.

В баре «Светлячок», бывшем частью этого убогого квартала, где он тусовался в компании десятка таких же, как и сам, экспатов и беглых ублюдков, Каспер много чего наслушался. Пища, словно манна небесная, вода, которая сама себя очищает, болезни, которые просто взяли и исчезли. Слепые прозревают и все такое. Регион Серенгети закрыт для людей, и животных на его просторах сейчас больше чем когда-либо. Слонам не нужно опасаться за бивни, гориллам – за конечности.

А теперь в Малави началось что-то вроде стройки. По правде говоря, это как раз были тревожные новости. Инопланетяне наконец приступили к возведению крепостей? Если и так, поделать с этим ничего было нельзя. Сооружение продолжало расти словно бы само по себе, со всех сторон окруженное силовым полем. Поговаривали, что оно должно достичь гигантских размеров.

Каспера это заинтриговало, причем настолько, что он готов был отправиться на юг, чтобы взглянуть самому. Вот только почему именно Малави? Одна загадка за другой.

Дохода у него больше не было. Деньги на счетах таяли, инвестиции съел кризис. Впору было уже впадать в панику.

Однако Каспера это совершенно не волновало. Основная его забота не имела ничего общего ни с деньгами, ни с будущим, в котором все его умения были никому не нужны.

Бесконечные проститутки и продажные красотки ему давно приелись. Как ни прискорбно, он всегда был одинок. Погоня за очередной сделкой поглощала все его силы и отвлекала от тоски, однако на душе от такого остаются шрамы. Бессердечие сделалось необходимостью, о совести пришлось позабыть.

Но сейчас пейзаж у него внутри начал меняться. На душной, бесцветной пустоши закипела жизнь. У горизонта он теперь видел чудовищных размеров горы – и знал, что рано или поздно на них предстоит взобраться. С каждым шагом спотыкаясь о незнакомые чувства. Вину. Стыд.

Раскаяние.

Из этого он заключил, что инопланетяне запустили лапы не только в экологию, борьбу с голодом и болезнями. Они также сумели забраться к нему в голову и принялись ковыряться в шестеренках его эгоизма.

Или у этого есть философские причины? Внезапный шок от осознания того, что ты уже не центр Вселенной, даже своей собственной вселенной – крошечной сферы, в которой заключено его «я», состоящее большей частью из долбаного голоска, день и ночь разговаривающего сам с собою. Целая жизнь бессмысленного внутреннего трепа, на который, наверное, ушло больше сил, чем на все остальное, вместе взятое.

У него была полная кладовая великолепных оправданий и рационализаций для всего, что он сделал и что еще сделает. Персональные запасы непоколебимой правоты. И все оказались бесполезными. Охренительно бесполезными.

Пиво в руке успело согреться. Бабочки все гонялись друг за дружкой, как гонялись вчера, как будут завтра. Пока не отложат яйца, или не совокупятся, или что они там делают, – а потом умрут. Если бы под кондиционером еще оставалась лужа, он бы их там одним прекрасным утром и нашел – плавающими на поверхности, словно увядшие лепестки.

Танкер в проливе свернул и скрылся из виду, затерялся в дымке испарений от наступившей дневной жары. Дау наткнулись на крупный косяк рыбы и следовали сейчас за ним, забросив все удочки. Большие португальские траулеры, вычесывавшие здешние воды частым гребнем и поставлявшие добычу на европейский рынок, давно ушли, побросав сети и прочее ненужное снаряжение.

Местная рыба стала постепенно появляться в дорогих ресторанах, следом за этим – в забегаловках попроще и на рынке. По мере роста улова падали цены на все. Люди стали лучше питаться. Прямо-таки раем завоняло.

Поставки определялись рынком, а рынок в наши дни был глобальным. В основном он отнимал что-то у неимущих, потом возвращал обратно по многократно завышенной цене, а разница шла на создание пузыря жизненных стандартов, в котором богачи чувствовали себя богами. Нужда, как это неоднократно подтверждалось, была плодородной средой для подобного грабежа. Сам Каспер в этой схеме жил на богатой стороне – вернее, планировал жить, до этого всякий раз оставалась какая-то одна сделка, которой следовало обернуться золотым дождем.

У него была цель. И он почти достиг ее.

Однако инопланетяне прошли прямо сквозь рынок, игнорируя освященные веками устои узаконенного грабежа (в которых не то чтобы и вправду заключалась какая-то святость). Оружие и угрозы, державшие людей в подчинении, тоже перестали работать. Семь миллиардов несчастных душ просыпались на глазах.