Радость, словно нож у сердца

– Извините, Кен, вы упомянули загрязнение. Не могли бы вы уточнить, в чем именно оно заключается?

Директор ЦРУ взглянул на президента, не зная, отвечать ли, но в его столь любимом телевидением сердитом взгляде ничего не изменилось. Кеннет справился с записями.

– В основном это бывшие промышленные зоны. Тяжелые металлы, побочные продукты нефтепереработки, отходы гидрометаллургии. Или же это поля, на которых злоупотребляли удобрениями. Утратившие растительный покров вырубки. Короче говоря, мертвые или умирающие земли.

– А строительный материал? – спросил советник по науке, снимая очки, чтобы протереть.

– Полагаю, что-то вроде бетона, в любом случае нечто очень простое. Как уверяют инженеры, здания растут примерно так же, как и на обычной стройке, просто без участия рабочих. Больше ничего определить невозможно – не позволяют силовые поля.

– Хм-м, – задумался Меллик, – занятно…

– И это все? – возмутился Кент. – Больше тебе сказать нечего?

– Что ж, для любого строительства, пусть даже автоматического, – начал Бен Меллик, сперва сощурившись на стекла очков, а потом снова продолжив их протирать, – надо полагать, требуется сырье. Мы являемся свидетелями того, что по всему миру загрязняющие почву вещества сейчас разлагаются, а земли после очищения подвергаются ускоренной реабилитации. Это относится даже к радиоактивным отходам. В атмосфере уже в измеримых количествах снизилось содержание двуокиси углерода, как и других парниковых газов в пересчете на промилле. Действительно, часть удаляемых веществ можно разложить на более простые и безвредные, но не все. – Он сощурился, глядя на Кеннета Эстерхольма. – Я бы рискнул предположить, что бывшие загрязнители снова идут в дело и что бетон в основном состоит из захваченной двуокиси углерода.

– Это они что, прямо из воздуха строят? – вопросил Кент.

– Ну как бы да – в самом буквальном смысле.

– Разве не чудеса? – вроде как проворчал президент – и тут же шарахнул по столешнице. – Нет! Плевать на то, из чего они там строятся. – Он снова ткнул пальцем в Кеннета. – Что это за здания? Тюрьмы? Конвейеры по выпуску боевых роботов? Фабрики?

– Неизвестно, господин президент, поскольку внутрь попасть невозможно. Ясно лишь, что они огромны, скорее это имеющие сложную структуру комплексы, что подразумевает многофункциональность. Они эргономичны в человеческом смысле слова – в них предусмотрены входы и все в том же духе. И, по-видимому, в каждом имеется большая площадь, со всех сторон огороженная толстой стеной в двадцать метров высотой, сама же площадь покрыта слоем бетона, или же бетонным полом, без единого шва. Планируется ли впоследствии возвести над этими площадями крыши, мы пока не знаем. Хотя наши инженеры полагают, что нет.

– Все-таки тюрьмы, – сказал Рэйн Кент. – Значит, хорошо, что у нас такую не строят. Или, наоборот, плохо. Может быть, нас уже списали? Как подлежащих поголовному уничтожению?

– Сэр, – решился его перебить Кеннет Эстерхольм. – Мы не думаем, что это тюрьмы.

– Почему?

– Во-первых, их слишком мало. Конечно, если исключить вариант, что инопланетяне намерены ограничиться представительным срезом человеческой популяции в количестве, не требующем лишних усилий.

– Вроде, блин, зоопарка?

Кеннет поерзал в кресле и пересохшим голосом ответил:

– Будем надеяться, что нет. – Он снова сверился с записями. – Между стройками наблюдается много общего. Различия если и есть, то представляются незначительными. Главное здание занимает площадь порядка десяти футбольных полей. Внешние здания, каждое на площади размером примерно с футбольное поле, соединены широкими бетонными тротуарами. Во многих отношениях комплексы напоминают нечто среднее между университетским городком и заводом.

– Значит, центры по промывке мозгов, – резюмировал Рэйн Кент, плотно сжав на столе перед собой побелевшие кулаки. – И боевые роботы тоже.

– Кен, – спросил Бен Меллик, наконец-то надевший очки, – если вернуться к площадям – они со всех сторон окружены стеной?

– Э-э… не совсем, по одну сторону располагаются многоэтажные здания, однако их соединяет между собой стена той же высоты, что и с трех других сторон. Иными словами, просветы в стене отсутствуют.

– Со стороны, выходящей на площадь, в зданиях есть окна?

– Судя по всему, нет.

Бен Меллик удовлетворенно откинулся на спинку кресла и кивнул.

– Клянусь, – объявил президент своему советнику по науке, – еще десять секунд такой молчанки, и я тебе лично башку откручу.

– Это пусковые комплексы, – ответил Бен. – Вот бы добыть образец такого бетона. – Он вздохнул. – Ну да ладно. Я полагаю, что эти комплексы – космические центры.

Никто не произнес ни слова.

Кеннет Эстерхольм видел в жизни столько спутниковых снимков различных ракетных комплексов, что большую часть уже давно позабыл. Сейчас он вытащил из папки снимки, сделанные дронами над самым верхом одной из строек. Потом уселся прямо.