Рай и ад. Великая сага. Книга 3

На лице Бента выступил лихорадочный румянец. Серьга Констанции раскачивалась в ухе, как обезумевший маятник. Бент специально проколол мочку, чтобы носить этот знак. Женщина Зеленой Травы смотрела на Чарльза с нескрываемой жалостью, и от этого взгляда его пробрало холодом. Она знала, что произойдет. И прижала к себе Гуса, чтобы защитить его, пока это было возможно.

Мальчик смотрел на него такими пустыми глазами, что Чарльзу хотелось зарыдать. Он видел такой же безжизненный взгляд у смертельно раненных молодых парней в ночь после Шарпсберга. Он видел такие же затравленные глаза у стареющих негров, которые боялись свободы не меньше, чем своего хозяина.

Но ведь Гусу не было еще и пяти лет.

Бент натянул веревку и завязал узел. Еще раньше Чарльз попытался напрячь мышцы, как делал в таких случаях Маджи, но это совсем не помогло ослабить веревку. Снова неудача.

– Тебе известно, кем я себя считаю? – весело осведомился Бент.

– Да, – с ненавистью ответил Чарльз, – Орри говорил мне. Новым Наполеоном. – При этих словах он сплюнул на земляной пол.

Бент снова ударил его кулаком в лицо. Гус спрятался за Женщину Зеленой Травы.

– А он тебе не рассказал заодно, – тяжело дыша и больше не улыбаясь, спросил Бент, – как они с Хазардом погубили меня в Академии, а потом в Мексике? Как своей ложью уничтожили мою репутацию? Настроили против меня моих командиров? Я родился для того, чтобы вести за собой огромные армии. Как Александр Великий. Ганнибал. Бонапарт. А твоя родня и Хазарды помешали мне!

Бент отер струйку слюны, повисшую на губах. Чарльз слышал, как за закрытой дверью щебечут птицы. Холодная зола в очаге издавала знакомый запах дерева. Это был безумный мир.

Бент взял бритву и осторожно провел по лезвию подушечкой большого пальца. На его лице снова появилась улыбка.

– Да, я считаю себя американским Бонапартом, – убежденно заявил он, – и это справедливо. Но я вынужден быть осторожным, потому что каждый великий генерал окружен мелкими людишками. Злобными завистниками, которые хотят стащить его с пьедестала. Запятнать его величие. Мэйны как раз из таких. Как и Хазарды. Поэтому я не только полководец, но еще и палач. Я должен извести заговорщиков на корню. Уничтожить предателей. Покарать врагов. Хазардов. Мэйнов. Всех до единого.

– Отпусти моего сына, Бент. Он слишком мал, чтобы навредить тебе.

– О нет, дорогой мой Чарльз! Он тоже Мэйн. И я с самого начала не собирался оставлять его в живых. – (Женщина Зеленой Травы что-то пробормотала и отвернулась.) – Я просто хотел выждать несколько месяцев, пока ты не сдашься и не прекратишь поиски. А потом, убив его…

– Не говори такого при нем, мразь!

Бент схватил его за бороду и с силой дернул ее вверх, отчего голова Чарльза запрокинулась назад.

– Я буду говорить все, что мне нравится, – сказал Бент, приставив бритву к его горлу. – Потому что я главный.

Он прижал бритву сильнее. Чарльз почувствовал боль. Потекла кровь. Он закрыл глаза.

Бент хихикнул и убрал бритву. Вытер лезвие о рукав фрака, после чего продолжил с прежней любезностью:

– Так вот, убив его, я собирался отправлять тебе доказательства его смерти. Пальчики рук, к примеру. Или ног. Возможно, и что-то более интимное.

– Да ты просто гребаный психопат! – прошипел Чарльз сквозь зубы, потеряв самообладание.

Он попытался встать со стула, но Бент тут же схватил Гуса за волосы. Мальчик взвизгнул и замолотил кулачками по ноге Бента. Бент ударил его по лицу, сбив с ног, и пнул в ребра. Гус покатился вбок, с плачем схватившись за живот.

– Встать, щенок! – взревел Бент, как впавший в экстаз проповедник.

Сколько же людей обитало в этом искалеченном теле? Сколько голосов вещало из этого больного мозга?

– Встать! Это приказ!

– Не надо! – крикнула шайеннка. – Прошу тебя, не надо! Он же такой маленький…

Бент изо всех сил ударил ее кулаком в живот. Она отлетела к стене.

– Еще слово – и будешь следующей! – Бент взмахнул смертоносным лезвием над ее головой. – Встать, гаденыш!

Гус, тихо всхлипывая, с трудом поднялся на ноги. Бент схватил его и прижал спиной к своим ногам. А потом свободной рукой задрал голову мальчика так, чтобы Чарльз и его сын смотрели друг на друга.

– После того как я покончу с вами обоими, – продолжил Бент, – я примусь за семейку младшего Хазарда, ту, что в Калифорнии. Я не успокоюсь, пока не истреблю весь ваш род до последнего колена. Вот так-то, дорогой Чарльз.

Он ласково провел бритвой по щеке Гуса. Ребенок закричал. На его бледной коже выступила тонкая нитка крови.

– Подумай об этом, пока палач выполняет приказ генерала.

– Твою ж мать! – пробормотал Маджи, чем вызвал изумленный взгляд Серой Совы, потому что для человека его ремесла всегда говорил на удивительно чистом языке и не позволял себе ругаться. – Плевать на его приказы! – Он выскочил из-за пеканового дерева, одна ветка которого нависала над ручьем. – Что-то точно случилось!

Индеец попытался было снова его остановить, но Маджи уже садился в седло. Серая Сова колебался всего мгновение, а потом торопливо последовал за ним.