Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

• ИЗВЕРГ-ВАРВАР ВОЦАРЯЕТСЯ НАД СТРАНОЙ, ОПИРАЯСЬ НА ВОИНСКУЮ СИЛУ ИНОСТРАНЦЕВ. — Согласно римской версии, император Калигула, окруженный своими иностранными наемниками, жестоко и своенравно правит в Риме. Неоднократно подчеркивается, что основу власти Калигулы в данный момент составляют свирепые германцы, преданные ему и беспрекословно исполняющие любые указания императора. Причем германцев много, и в рассказе о гибели Калигулы они присутствуют постоянно, как его верные солдаты. Правда, после его гибели они отступают.

По Библии, в страну Ветилую вторгается мощная иностранная — ассирийская — армия во главе с Олоферном. С точки зрения иудеев Олоферн является варваром, жестоким правителем, угнетателем.

• МНОГИЕ ХОТЯТ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ВЛАСТИ ИЗВЕРГА. — По Библии, иудейский народ желает изгнать Олоферна и его иноземное войско. Поднимается волна сопротивления.

В «античном» римском рассказе среди римлян много недовольных правлением Калигулы. Его считают жестоким и несправедливым правителем. Складывается сопротивление, в которое вовлекаются многие. Зреет заговор.

• ВО ГЛАВЕ НАРОДНОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ СТАНОВИТСЯ ЖЕНЩИНА-«БАБА». — Библия говорит, что знатная иудейка Иудифь возглавляет сопротивление Олоферну. Она является центральной фигурой этого момента.

Римская версия сообщает, что во главе обширного заговора становится трибун Херея. На первый взгляд, «ничего женского» в нем нет. Однако у «античных классиков» сохранился явный след того, что в основе их описаний лежали какие-от старые тексты, где говорилось о женщине-героине, возглавившей заговорщиков. Судите сами. И Светоний и Флавий неоднократно подчеркивают, что Калигула именовал Херею БАБОЙ, ВЕНЕРОЙ. Он дал ему такой пароль. А поскольку «женский пароль» многократно и вслух звучал из уст солдат и их начальников, то получается, что слово БАБА, применительно к трибуну Херею, произносилось множество раз, причем самыми разными людьми. Более того, как сообщает Флавий, такое «женское имя» породило будто бы волну насмешек. Все старались назвать Херею именно так, «по-женски». А он якобы страшно возмущался, буквально кипел, когда в очередной раз слышал свое «бабское прозвище». Сам Калигула называл его НЕЖЕНКОЙ И БАБНЕМ. Более того, протягивая свою руку Херее для поцелуя, император якобы складывал пальцы в неприличную фигуру и шевелил рукою, изображая «женский знак».

Картина понятна. Скорее всего, перед Светонием и Флавием лежали старинные хроники, в которых говорилось о женщине-героине, спасшей свой народ от изверга. Однако либо эти хроники были уже туманны, либо же Светоний и Флавий специально «зачищали» подлинную историю, и в итоге вместо настоящей женщины на страницах «античной классики» появился мужчина-трибун Херея, снабженный странным женским прозвищем-паролем. Который, дескать, вызывал много эмоций как у него самого, так и у множества римлян.

По-видимому, эта «женская сущность» трибуна Хереи заметно волновала Иосифа Флавия. Он вновь и вновь возвращается к этой теме. Например, он заявляет, будто сам император Гай не был свободен от упрека в «женском облике». Он будто бы облекался в женские одежды, носил женскую прическу и «вообще придавал себе вид женщины». Флавий пишет, что, следовательно, напрасно Гай обзывал Херею бабой. Мол, сам был такой! По-видимому, перед нами — путаница позднего летописца. Он напряженно всматривается в старинные свидетельства, из которых следует, что в этот момент главной героиней является некая знатная женщина. Уже не понимая сути дела, Флавий «приклеивает женские ярлыки и признаки» то самому императору, то его основному противнику — Херее. Нам же важно здесь одно — здесь всплывает явный след знатной женщины, которая вскоре погубит могущественного царя-варвара.

Подводя итог, мы должны сказать, что во главе заговора, сложившегося против Калигулы, встал человек «с женским прозвищем». Скорее всего, это и была женщина. Согласно нашим результатам, библейская Иудифь является отражением Есфири. Но только ее описали хронисты, жившие вдали от имперского двора, не посвященные в детали дворцового переворота Есфири, и представившие ее как героиню, лично убивающую варвара.

• ЕЩЕ ОДНО РИМСКОЕ УПОМИНАНИЕ О ЖЕНЩИНЕ, ТЕСНО СВЯЗАННОЙ С ГЕРОЕМ-ОСВОБОДИТЕЛЕМ И ЯКОБЫ ПОРОЧИВШЕЙ КАЛИГУЛУ. — Флавий вновь и вновь рассуждает о «женской теме» при описании Хереи. Оказывается, Херея арестовал, по приказу Калигулы, красивую и популярную женщину Квинтилию. Ее обвиняли в отрицательных высказываниях в адрес императора. Херея лично пытал Квинтилию, выбивая из нее признания. Пытки ни к чему не привели и, в конце концов, сам Калигула приказал Херее отпустить женщину. Таким образом, опять-таки в повествование о Херее и Гае вплетается история некоей женщины, стремившейся будто бы опорочить Калигулу. Вероятно, это еще одно, хотя и туманное, отражение Есфири-Иудифи, то есть Елены Волошанки.