Распятые

Стало холоднее, но я не могу сказать с уверенностью, было ли это изменение погоды за пределами моего убежища, или стало последствием нахождения с полуголом состоянии на протяжении уже пары дней.

Я снова долбился в дверь, конечно, безуспешно, кричал, звал на помощь, но никто не откликался.

–Наверное, прошла Третья Мировая война и теперь на земле только я и тараканы. – Невесело пробурчал я себе под нос.

Я обыскал свою новую «спальню», в пределах возможного в попытке найти хоть что-то позволившее бы мне открыть дверь сарая. Но нашел только старую прогнившую доску, которая при попытке сделать из нее рычаг, обломилась и рассыпалась трухой под моими ногами.

–Черт бы тебя побрал! – Прорычал я.

Я ударил ногой по двери, но та, даже не скрипнула. Впервые за все время пребывания здесь я по-настоящему задумался о смерти.

Суждено ли мне было умереть в 30 лет, еще до того как я родился? Вся моя жизнь, каждый мой шаг, любой мой выбор был лишь шагом к этому дню? Шагом к моей гибели? Не самая глупая смерть для агента ФБР, скажу я вам, но это не приносит утешения.

Я знаю, что человек никогда не будет готов к смерти, даже если будет принимать ее как закономерный итог жизни. Но я никогда не задумывался об этом по-настоящему. Подвести итог, не дожив до тридцати? А есть ли в моей жизни что-то, под чем стоит подводить черту? Список моих свершений достоин того, чтобы прекратить все сейчас? Я всегда думал, что любой человек умирает на вершине славы, уходит в том момент, когда жизнь не просто выжила из него все, она возвела его на пьедестал, и чтобы он не зазнавался скинула его с этого пьедестала. Я уже достиг его?

Ближе к ночи меня стало колотить так, что я слышал лязганье собственных зубов. Но только мне почему-то казалось, что дело не в холоде. Я уже приготовился к тому, что мой похититель, наконец, «явит миру свое лицо».

Мое томление продлилось, наверное, около часа, прежде чем я услышал тяжелые, но быстрые шаги. Бежали. Несколько человек.

–Эй, я здесь! Я агент ФБР! Я здесь! Вы слышите меня?

–Питер!

Кетрин! Ее голос как свежий хлеб для голодного.

–Кет! Я здесь! – Я приложил ухо к двери и постучал кулаком.

–Питер отойди от двери, мы сейчас освободим тебя! – Теперь уже кричал Нолл.

Господи, ребята, если это слуховая галлюцинация, то я покончу жизнь самоубийством.

Я отошел от двери и встал у противоположной стены.

Несколько глухих ударов по двери сделали свое дело, она упала на землю, и с улицы повеяло холодом.

–Марлини!

Кетрин бросилась ко мне, а я мог только выставить вперед руки.

–Одеяло быстро и воды! – Закричала она и тут же один из агентов подал ей плед и бутылку с водой.

–Как ты? – Прошептала она, оборачивая меня в одеяло.

–Все нормально. – Попытался улыбнуться я.

Кетрин увидела, что мои руки связаны и попыталась развязать путы, но ее манипуляции приносили только режущую боль в запястьях.

–Потерпи немножко, милый. Потерпи.

Оливер тоже стоял надо мной и, заметив ее замешательство, достал нож и перерезал веревки быстро и умело.

–Ты свободен. – Проговорил он.

Я посмотрел на Кет, жадно глотая воду из бутылки, не обращая внимания на то, как она текла у меня по подбородку и капала на живот. Кет отводила глаза, избегая меня.

–Кет? – Я приподнял ее подбородок и заставил посмотреть мне в глаза.

Неожиданно она заплакала и притянула меня к себе, так крепко обняв, что я думал, что задохнусь.

–Питер, я думала, что потеряла тебя! – Слезы, покатились у нее из глаз и капали мне на грудь и живот.

Я провел огрубевшей грязной ладонью по ее лицу и блаженно улыбнулся.

–Ты никогда не потеряешь меня.

–Прости меня¸ прости! – Молила она, вжимаясь в меня еще сильнее.

–За что? – Недоумевал я, наслаждаясь моментом близости с ней. Если бы кто-то сказал мне, что за ее объятия я должен пройти этот ад снова, я бы согласился не задумываясь.

–Просто прости, за все. За все, что не сказала и что не сделала. – Она отпрянула от него и посмотрела в лицо. Слезы рассекли ее личико красными полосами, но теперь она улыбнулась.

–Ладно, ребята, поднимайтесь. У вас еще будет время для любезностей. – Оливер помог встать мне, а потом подал руку Кетрин. – Пошли, Марлини.

–Я рад тебя видеть, засранец. – Широко улыбнулся я. – Как вы меня нашли?

–А я-то как рад! – Он обхватил меня за плечи и повел к выходу. – Ты был недалеко от дома приятеля Маргарет. Ты видел ее?

–Нет. – Я покачал головой. – Все произошло так быстро и я хочу сказать, что мое самолюбие пострадало от этого похищения даже больше, чем мое тело. Меня похитила Маргарет? Она всем этим промышляла?

Позади нас плелась Кетрин, удерживавшая мое одеяло, чтобы не сползло.

–Она жертва, которой двигало чувство мести и это чувство придавало ей сил. – Ответила она.

Я улыбнулся и притянул ее к себе. Я спасен. Она нашла меня. Она всегда меня находит.

***

Маргарет была тиха и спокойна, а я наоборот перевозбуждена настолько, что дышала с трудом. В мозгу крутилась только одна мысль: «Питер спасен. Он жив. Мы нашли его. Он в порядке». Оливер, сидящий перед Маргарет, был похож на кота, слопавшего канарейку и теперь, готовившегося к долгому сладкому сну на кровати хозяев.