Расплата

Направляясь к выходу, Хюльдар бросил взгляд в спальню, дверь в которую была слегка приоткрыта. Комната была большая, кровать аккуратно убрана. Но его внимание привлекло не это, а стены, от пола до потолка увешанные фотографиями в рамках. Фотографиями девочки, запечатлевшими ее в разном возрасте. Наверное, это была Вака. И хотя он шел слишком быстро, чтобы рассмотреть как следует, была среди них и свадебная фотография Дагмар и Орри. Теперь ему стало ясно, кто от кого ушел. С убийством дочери эта женщина лишилась всего, что было ей дорого: семьи, ребенка и мужчины, которого она любила. Йоун Йоунссон был в ответе за слишком многое.

Глава 21

Хотя за окном была пятница, Хюльдар чувствовал себя так, словно в этой убогой квартирке задержался вторник. Или вторник был здесь всегда. И никаких пятниц, никаких уик-эндов. Ни праздников, ни каких-то других особенных дней, которые нарушили бы однообразный ход жизни. Задернутые шторы не позволяли жидкому дневному свету просачиваться и портить картинку на большом плоском телеэкране. Несмотря на свои огромные размеры, телевизор выглядел дешевой моделью. Угадать, кто несет ответственность за его покупку, не составляло труда: именно Трёстюр более всего походил на человека, ставящего размер выше качества. С другой стороны, мать и сестра, скорее, принадлежали к тому типу людей, которые бесконечно раздумывают над возможными покупками, взвешивают, стоит ли вещь своих денег и в конце концов решают вообще ничего не покупать. Хюльдар также заметил, что, в отличие от него, в этой семье предпочитают ремонтировать сломанные вещи. Свидетелями духа бережливости были две склеенные фарфоровые фигурки на кофейном столике, хотя тот, кто занимался склейкой, сделал свою работу не слишком аккуратно: получилось кривовато, кое-где виднелись застывшие капли клея. Детектива так и подмывало прихватить, уходя, статуэтки и выбросить их в мусорную корзину.

Второй визит резко отличался от первого. В прошлый раз Хюльдар и Фрейя едва успели сесть, как им указали на дверь; теперь же они провели в квартире намного больше времени, хотя так и не смогли получить ответы, за которыми пришли. Фрейя нервничала и постоянно поглядывала тайком на входную дверь. Но с Трёстюром проблем не возникло, хотя ни вежливостью, ни гостеприимством он так и не отличился. Когда мать, Агнес, попыталась предложить гостям кофе, он прикрикнул на нее так, что она моментально поникла и теперь, словно наказанная, молча сидела между детьми на софе.

О посещении договорились быстро. Эртла хотела, чтобы кто-нибудь выяснил, получала ли семья известия о Йоуне Йоунссоне, который буквально исчез с лица земли, как весной исчезает снег в придорожных канавах. Хотя все трое оборвали связи с ним, полиция считала, что он может попытаться дать знать о себе, возможно, надеясь, что его простят теперь, когда он понес наказание и в придачу нашел путь к Иисусу. Также Хюльдара интересовали вещи, на которых могли сохраниться отпечатки пальцев Йоунссона, поскольку в полиции не могли полагаться единственно на показания Дагмар, утверждавшей, что убийца ее дочери жив и имеет при себе обе руки. И, наконец, детектив рассчитывал добиться от Трёстюра объяснений по поводу указанных в письме инициалов, хотя и сомневался, что молодой человек станет обсуждать этот вопрос в присутствии матери и сестры. Не надеясь на успех, Хюльдар решил вызвать Трёстюра повесткой для официального допроса.

Позвонив, чтобы договориться о встрече, Хюльдар предложил два варианта: либо они приходят в участок – в случае, если не явятся добровольно, за ними пришлют машину, – либо полицейские придут к ним сами. Ответивший на звонок Трёстюр выбрал второй вариант.

Эртла согласилась поручить это задание Хюльдару, поскольку ей самой предстояло доложить начальству о ходе расследования. Отложить доклад она не могла бы, даже если б ей пришлось явиться в больничном халате и с капельницей в руке. Впрочем, теперь, когда расследование сдвинулось с мертвой точки, Эртла чувствовала себя увереннее и признаков страха не выказывала. Сыграл свою роль и ловкий ход Хюльдара, намекнувшего на то, что присваивать себе честь установления связи между убийством Бенедикта Тофта и Йоуном Йоунссоном он не собирается. Впрочем, Хюльдар не сомневался, что, если след приведет в тупик, ответственность за неудачу будет возложена на него самого.

Об этом Хюльдар сейчас не беспокоился. Он привык разбираться с проблемами по мере их возникновения и не понимал, какой смысл тревожиться заранее. Если что-то и омрачало его мысли, то это неизбежный разговор с Фрейей. Привычные для пятницы «пробки» задержали их в пути, так что они едва успели обменяться несколькими словами, прежде чем войти в здание и подняться по лестнице. Спеша избежать неловкого разговора, они так торопились, что несколько раз толкали друг друга. Теперь Хюльдар уже сожалел, что не задержался, чтобы объясниться и поставить в этом деле точку.