Расплата

– Что ты имеешь в виду? – Катя повышает голос. – Да ты во всех новостях!

– Извини, – отвечаю я. – У меня голова идет кругом. Полиция только что уехала. С меня сняли подозрения.

– Как такое может быть?

Я пересказываю ей весь мой разговор с Тиллинг, умалчивая лишь о том, что спустил полицейских на Уильяма и Эрла.

– Поверить не могу, – говорит Катя. – Ты действительно совершенно свободен?

– Почти. Меня все еще подозревают в убийстве Ромми, но не думаю, что это будет большой проблемой.

– Они ошибались насчет тебя два предыдущих раза, поэтому начали преследовать в третий? – резко спрашивает она.

– Вообще-то их можно понять. Эта видеозапись оказалась слишком уж удачной для меня.

– И слава богу. Не могу передать тебе, как я волновалась.

– Не больше, чем я волновался за тебя. – Я тронут ее заботой. – Извини, что не сказал тебе всего вчера вечером, но я хотел, чтобы ты прежде всего побеспокоилась о собственной безопасности. Ты говорила с юристом?

Снаружи резко хлопает дверца машины, и я слышу, как уезжает полицейский джип. Катя откашливается.

– Поговорим обо мне чуть позже, – предлагает она. – Кто на самом деле убил Ромми?

– Никаких предположений. Вероятно, тот самый человек, который послал Франко и Лимана ко мне в дом. Возможно, они решили, что Ромми слишком близко подобрался к правде.

– Видеозапись этого не объясняет.

– Ты права, но сейчас у меня нет времени этим заниматься. Я нашел Андрея.

– Где? – нетерпеливо спрашивает Катя.

– Недалеко отсюда. Скоро я с ним увижусь.

– Андрей в Монтоке? – Похоже, она удивлена. – Когда я говорила с ним сегодня утром, то думала, что он в Европе.

– Ты с ним говорила? – Настал мой черед удивляться. – Он тебе звонил?

– Нет. Я была еще в постели, когда мне позвонил глава нашего представительства в Лондоне. Он сообщил мне, что Андрей подключился к нашей внутренней системе текстовых сообщений и хочет поговорить со мной. Я вошла в систему со своего ноутбука, и мы поболтали.

– Не понимаю. Почему он не позвонил тебе? И как он вошел в вашу систему?

– Он сказал, что не может звонить. Почему, не знаю. А система открыта для внешнего доступа, к ней могут подключаться клиенты. Я спросила Андрея, где он сейчас, а он пошутил, что у него не хватит согласных на клавиатуре, чтобы написать название места. Этот факт и то, что было очень рано, заставили меня думать, что он находится в Восточной Европе.

– Как-то странно, – отвечаю я. Что-то тут не так. – Ты уверена, что говорила именно с Андреем?

– Когда мы были маленькими, то пели одну русскую песенку, когда принимали ванну: «Тише, мыши». Я спросила его об этой песенке, и он ответил правильно. Это точно был он.

– Что именно он тебе сказал? – Я все равно чувствую какой-то подвох.

– Что он путешествует, что очень хочет повидаться поскорее и, – она говорит медленнее, – что он нашел покупателя на весь пакет русских ценных бумаг, принадлежащих «Терндейл».

– Там нечего продавать. – Очередная ложь Андрея сердит меня. – Эти ценные бумаги – фальшивки.

– Немедленно прекрати! – пылко требует Катя. – Во-первых, уж мне-то никто не говорил, что бумаги фальшивые.

Она замолкает, вероятно ожидая возражений с моей стороны, но Катя всего лишь разыгрывает сейчас ту самую карту, которую дал ей я, представив совершенную Андреем кражу как гипотетическую.

– Верно.

– И во-вторых, сегодня утром я попросила наше представительство в Лондоне проверить бумаги. Весь пакет недавно был зарегистрирован нашим внешним аудитором во время подведения годичного баланса. У меня нет ни единой причины подозревать, что ценные бумаги не настоящие.

– И кто проводил аудит? – скептически уточняю я.

– Одна небольшая русская фирма, – слишком небрежно отвечает Катя. – Они новенькие. Уильям нанял их сразу после увольнения Андрея.

– О Господи, Катя! Не обманывай себя. Ты же знаешь, почему Уильям сменил аудиторов. Андрей просто хочет заморочить тебе голову, чтобы ты не разоблачила его аферу. Он не позвонил, потому что знал: ты по голосу поймешь, что он лжет. Нет никакого покупателя.

– Ты не прав. Мы совершили сделку. Андрей перевел миллиард долларов в фунтах стерлингов по текущему курсу в наш банк-корреспондент, и я передала права собственности на эти ценные бумаги. Вся трансакция заняла примерно полчаса.

– Как ты могла так поступить? – Я поражен ее безрассудством.

– Разве я могла поступить иначе? – воинственно спрашивает Катя. – Ведь именно Андрей собрал этот пакет. Он знал его лучше, чем кто бы то ни было. Если он нашел покупателя за наличные, почему я не должна была подтверждать акт купли-продажи?

Мне плохо; я чувствую, что она совершила непоправимую ошибку.

– И кто покупатель?

– Один люксембургский фонд, который Андрей привел к нам в качестве клиента года полтора назад. Когда мой брат еще работал на «Терндейл», он регулярно имел с ними дело, и в нашей базе данных Андрей проходит как их полномочный представитель.

– Андрей являлся полномочным представителем клиента, когда работал на вашу компанию?

– Я сейчас с этим разбираюсь, – раздраженно отвечает Катя. – Но ведь самое главное, что у него были полномочия.